Жемчуг Падуи - Ли Уилкинсон Страница 9

– Какой?

– Дом д'Орсини.

– Что?

– Дом Джины д'Орсини. Уверяю, они вас с радостью примут.

– А разве она живет не в вашем дворце? – удивилась София.

– Нет… А почему вы решили, что Джина живет у меня?

– Мне так показалось.

– Нет-нет, благодарение Господу, она покинула Палаццо дель Фортуна, – шутливо закатил глаза к небу Стефан. – Она жила там, пока не вышла замуж за маркиза д'Орсини.

– Понятно, – кивнула София. – Поедемте в турбюро.

– Судя по всему, вы не очень утомлены перелетом, если собираетесь ввязаться в заведомо безуспешное дело.

– Почему вы так хотите поселить меня в своем дворце? – прямо спросила его София.

– Я действительно очень хочу, чтобы вы были моей гостьей, София. И буду вам благодарен, если мы прямо сейчас поедем в Палаццо дель Фортуна, где вы сможете отдохнуть с дороги. Итак?

– Хорошо, Стефан… Вы меня убедили.

– Это было не просто, дорогая София… Но вы дали верный ответ, – пошутил он и, внезапно склонившись над девушкой, подарил ей мимолетный поцелуй и встал к штурвалу.

Застыв на месте от удивления, София отстраненно подметила, что Стефан завел мотор катера и пустил его по тихим водам венецианского канала.

Крепко держась за поручни, девушка продолжала ощущать прикосновение его губ к своим губам. Растерянный взгляд на зеленоватую муть за бортом – и мятежные мысли спутали все в дотоле безоблачном сознании девушки, испуганной темными тенями, отбрасываемыми на воду внушительными строениями чужого города.

Что означал этот беззаботный поцелуй? В полном смятении София надеялась скрыть от Стефана свои чувства. Внутренне безоружная" перед ним, она боялась обнаружить это. И впервые в своей жизни девушка ощутила острую ревность ко всему, что было в прошлом этого мужчины, что было спрятано от нее. Все эти тайны представали перед ее мысленным взором почему-то в прекрасном и пугающем образе маркизы д'Орсини, о роли которой в жизни Стефана Софи не знала ничего, но которая казалась молодой англичанке необъяснимо опасной.

И в мгновение ока сладость от мимолетного поцелуя сменилась ревнивой горечью подозрений. София явственно почувствовала, как яд страха проник в самое сердце.

Девушка тяжело вздохнула, и сквозь оглушающий рокот мотора Стефан расслышал этот безысходный вздох. Он оглянулся на свою гостью и задорно улыбнулся ей, чтобы тотчас вновь сосредоточиться на маневрах в узких каналах.

Этот беглый дружеский взгляд был слабым лекарством против страха, но позволил Софии понять, как сильно она зависит от его глаз. И девушке показалось, что она бессильна бороться с собственной слабостью. Осталось лишь положиться на спасательный круг рекомендаций, которыми ее щедро одарил Дэйвид Рентой, и кинуться в пучину сражения за свою любовь хоть с самой красавицей маркизой д'Орсини…

Это был момент отчаяния и неизъяснимой сладости. Это был момент, когда София поняла величайшую разницу между нежной привязанностью и безудержной страстью…

Стефан подал девушке руку и помог сойти на причал.

– Ты выглядишь слегка удрученной. Прости, если виной тому мой нахальный поцелуй. Поверь, я не хотел расстроить тебя.

– Я не расстроена… Не извиняйся, – смущенно призналась София.

– Понимаю… Это усталость. Тебе нужно как следует отдохнуть.

– Должно быть, ты считаешь, что я повела себя глупо, упорно отказываясь принять твое приглашение поселиться в Палаццо?

– Ты из тех женщин, которые испытывают непреодолимую потребность расставлять все точки над «i»? Любишь полную ясность и не выносишь загадок и тайн?

– Это так плохо? – удивилась молодая англичанка.

– Мы в Венеции, София. В городе, где дома утопают в воде, где время плавно течет, не оставляя сожалений. В этом городе условности внешнего мира бессильны, поэтому нужно просто отбросить их и насладиться красотой этого утекающего соблазна, этого подрагивающего на воде великолепия…

София заворожено слушала сочную речь с очаровательным акцентом.

– Я лишь хочу быть честной, – виновато призналась она.

– Порой движение ресниц правдивей всяких слов. В наше время женщины перестали любить свою правду, а с мужской правдой обращаться не научились.

– Шовинистическое замечание, – колко заметила девушка.

– Только для тех, кто относит себя к толпе, – обидно резко высказался Стефан. – Добро пожаловать! – вмиг исправив положение, радушно пригласил он гостью в Палаццо дель Фортуна.

София робко ступила на мрамор пола.

– Ты в моем мире, София… Что скажешь?

– Твой мир бесподобен. Как давно построен дворец?

– В первой половине четырнадцатого столетия, имели место и более поздние перестройки… Этот Палаццо – одно из самых выдающихся строений Венеции.

– Не сомневаюсь в этом.

– Главный вход поразил бы тебя еще больше, но мы им почти не пользуемся в последнее время, за исключением особых случаев, которые бывают не столь часто, как в старину, с ее балами и пышными раутами.

Распространяясь о своем наследии, Стефан не сразу заметил, в каком невероятном смятении пребывала его гостья в эту минуту.

– Что-то случилось? – обратился он к ней с изумлением.

София застыла на месте, испуганно озираясь вокруг. Он не мог знать, какое странное чувство захватывало ее в свои тиски. С каждым мгновением, с каждой воспринятой деталью София до нервической дрожи утверждалась в сознании, что все ей знакомо, что однажды ей доводилось бывать в этих великолепных апартаментах, вслушиваться в монотонную музыку шагов по мозаике мраморного пола и пугаться шуршащего в портьерах эха.

– С тобой все в порядке?

– Странно… Все так странно. Я знаю, что не могла бывать здесь прежде, и все же…

– Что?

– Мне все знакомо. Я узнаю этот дом.

В этот момент в его глаза заглянуло заходящее червонное солнце. Зрачок Стефана вспыхнул и тут же погас, когда он заговорил:

– Тут нет ничего странного. Отличные фотографии этого интерьера напечатали несколько журналов, когда реставрация дворца была завершена. Возможно, они попадались тебе на глаза, только ты не придала этому особого значения, – рационально разъяснил хозяин Палаццо.

– Пожалуй, ты прав, – разочарованно произнесла София.

В ее воображении уже успела поселиться идея о прошлых жизнях, одна из которых могла протекать в этих стенах. Поэтому объяснение Стефана показалось ей чересчур пресным, лишенным всякой поэзии.

– Ты собираешься поселиться в холле? – шутя поинтересовался он.