Опаленные сердца - Шеннон Дрейк Страница 9

Энн перевела дух. Планы Кэша сорвались, он пришел узнать о ворах и поговорить с ней наедине, однако наткнулся на Макшейна, у которого, к сожалению, свои виды на нее и на салун.

Она с трудом подавила истерический смех. Просто невероятно, Эдди запутался в долгах, продал свою долю, но даже не сказал ей об этом! Она бы смогла ему помочь. Почему он молчал? Эдди был слишком горд. А может, все это выдумки Кэша? Ради выгоды он способен продать родного отца.

Уэзерли ушел.

Йен Макшейн остался.

Этот властный незнакомец не лучше Кэша. Он готов вырвать то, что ему необходимо, и не думать о последствиях.

– Ублюдок, – прошептала она, задыхаясь от гнева, – если вы надеетесь завладеть моим салуном вместо Уэзерли, то ошибаетесь. Ничего не выйдет. Я так просто его не отдам.

Ей вдруг захотелось убить Макшейна, и она изо всех сил ударила его кулаком в грудь, потом еще и еще. Иен перехватил ее руки, сжал их, словно тисками, и придавил Энн к кровати так, что она не могла пошевелиться, только выкрикивала все известные ей ругательства. Эдди, которому она так доверяла, подставил ее неожиданно и беспощадно! Как мог он предать ее?

Но Эдди умер. Несчастье случилось за городом. Его лошадь внезапно понесла, и, когда Энн подскакала к нему, он лежал на земле без сознания. Она старалась привести его в чувство, плакала, гладила по лицу. Перед смертью он на мгновение открыл глаза и прошептал ее имя.

– Ты должна знать…

– Лежи тихо!

– Энни…

Глаза, смотревшие на нее, начали стекленеть. Он умер, держа ее за руку.

О, Эдди! Теперь она поняла, что он пытался сказать ей в последнюю минуту. Он не сказал ей об этом раньше потому, что надеялся выкупить свою долю.

Салун – это ее идея, его деньги и тяжелая совместная работа. Сначала он не верил, что они смогут осилить нелегкое дело, и так радовался, когда салун начал приносить доход.

– Не отдам! – закричала Энн. – Слышите, вы, негодяй, не отдам! Салун мой! Я здесь хозяйка!

Она извивалась всем телом, стараясь освободиться от железных тисков.

– Успокойтесь! – властно произнес Макшейн. – Успокоитесь, женщина. Вы похожи на чистокровную арабскую лошадь, слишком резвую и горячую, и можете загнать себя до смерти.

На его лице появилась улыбка, но хватка не ослабела.

Она поняла тщетность своих попыток освободиться. Макшейн, казалось, состоит из одних мускулов, и сейчас его сила направлена на то, чтобы заставить ее успокоиться.

– Уэзерли вам не лгал.

– Неправда! Эдди был моим компаньоном, он должен был сначала поговорить со мной!

– Выслушайте меня, черт вас побери! Эдди запутался в долгах, но умирать не собирался. Он надеялся все исправить и продал мне свой пай с условием, что выкупит его, как только у него будут деньги.

– Не верю ни одному вашему слову!

– Зачем мне обманывать вас?

– Этого не может быть!

– Почему не может? Эдди был обычным человеком, правда, игроком, а это опасная страсть. Послушайте, – добавил он нетерпеливо, – я никогда с ним не встречался, все дела велись через Ральфа. Он гарантировал Эдди, что тот сможет получить салун обратно, а мне – что салун в порядке, Эдди – человек порядочный и у него честный компаньон. Я ничего о вас не знал, и если вы мне не верите, очень жаль. Интересно, чего вы добивались? Выйти замуж за старика, дождаться его смерти и потом завладеть всем?

Выйти замуж за старика?

Энн непонимающе уставилась на него, потом снова рванулась, чтобы вцепиться ему в волосы, расцарапать это ненавистное лицо.

Макшейн опять схватил ее за руки, но она бешено извивалась, и он вынужден был всем телом прижать ее к кровати. Оба замерли в таком положении. Энн вдруг испугалась. Нет, не боли, она уже почувствовала, что он старается не причинить ей вреда. Ее испугало волнение, которое она испытывала от его близости и мужского запаха – смешанного запаха кожи, табака и бренди.

Энн показалась себе такой беззащитной, что готова была заплакать. Она уже не может сопротивляться дикому, первобытному чувству, неведомому огню, разгоравшемуся в ее теле. Чем сильнее она вырывалась, тем больше ей хотелось прижаться к этому человеку, положить голову ему на грудь, коснуться пальцами его обветренного лица. Когда их взгляды встречались, Энн казалось, что его глаза пронзают ее насквозь.

Господи, о чем она думает? Хозяйка она в своем доме или нет? Куда девалась ее гордость?

– Негодяй! – процедила она.

– Послушайте…

– Какое вы имеете право судить других?

– Да успокойтесь же! Я не собираюсь вас судить, я пытаюсь лишь заставить вас понять, что произошло. Мне принадлежит фактически большая часть салуна, но я не хочу ущемлять ваши права. Ральф объяснит вам детали сделки. А теперь слушайте меня внимательно. Этот салун мне нужен. Вместе мы добьемся успеха, но если вы захотите помешать мне… Будьте ангелом, я не желаю, чтобы мои планы нарушились из-за какой-нибудь противозаконной деятельности.

– Я не занимаюсь никакой противозаконной деятельностью.

Макшейн поднял брови, и его загадочные глаза внимательно изучали ее лицо.

Энн устала, она не спала больше суток, и все происходящее казалось ей нереальным. Она затратила столько времени и сил, и вот появляется незнакомец, который одним движением хочет разрушить налаженную ею жизнь. У нее уже нет сил бороться, ей бы только пережить сегодняшний день.

Макшейн вздохнул, и она почувствовала, что его хватка ослабла.

– Черт возьми, Энн Маккестл, неужели вам трудно понять, что вы нуждаетесь в помощи? Даже если бы Эдди не оставил долгов, любой негодяй вроде Кэша Уэзерли захочет отобрать заведение у женщины, которая ведет дела в одиночку. Рано или поздно вы бы лишились салуна, а теперь я могу защитить вас.

– Я вам не верю.

– Сходите завтра к Ральфу Ренинджеру. Ваш салун не оказался в руках Уэзерли по чистой случайности. Ральф является и моим поверенным. Он знал, что я хочу приобрести собственность в этом районе, и, когда Эдди сказал ему о своем затруднительном положении, Ренинджер все устроил к взаимному удовлетворению обеих сторон. Если бы Эдди не продал мне свою долю, вы бы имели сейчас очень большие неприятности. Энн проглотила слезы.

– Но почему он ничего мне не сказал?

– Вероятно, не успел. Сходите к Ральфу или к шерифу, задайте им любые вопросы. Хотя… вы не особенно любите шерифа?

– Я с ним в прекрасных отношениях.

– Пока он держится подальше от вашего салуна.

– Мой салун на хорошем счету.

– Берегитесь, если вы что-то скрываете.

– Мне нечего скрывать. Кроме того, я не верю…

– Вы достаточно умны, чтобы поверить моим словам.