Праздник любви - Рина Поллади Страница 9

Я очень гордилась своей красивой бабушкой и хотела пользоваться таким же большим успехом у мужчин, как и она. Но я поняла из маминых комментариев, что молодость и красота проходят, особенно если подхватить какую-нибудь болезнь, что может случиться с каждым. И что тогда? Жизнь окончена? Страдать от депрессии? Нет, я решила, что нужно делать карьеру. Да-да! Карьеру, потому что мне с детства внушила мама, что никаких моих денег в семье нет. Есть только папины деньги, а мне пока не принадлежит ничего. Я стеснялась попросить денег даже на мороженое или на новую книжку и решила, что сама заработаю, сама добьюсь высокого уровня жизни. Знания, умения, общественное положение и хорошая зарплата не уйдут с возрастом, а возможно, даже увеличатся. Это и будет компенсацией потерянной красоте.

Ну и что, что я читаю, а не шлифую фигуру гимнастическими упражнениями. Я получу такую профессию, в которой фигура будет не нужна. Стану хорошим специалистом. Если человек хороший специалист, он будет нужен многим. И не важно, что у меня не будет поклонников. А если верить маме, то их таки никогда не будет. Ну и что? – рассуждала я. А на хорошую зарплату можно будет купить много чего вкусного и приятного, что поможет скрасить отсутствие поклонников. Можно будет купить все, что я захочу, создать себе такую жизнь, какую я пожелаю! И не зависеть ни от денег отца, ни от денег мужа, поскольку из-за моей полноты у меня его не будет… И я, как только пошла в начальную школу, решила учиться только на отлично. Училась-то я лучше всех в классе. Но для получения высшего образования нужны были деньги. А дядя оплатил мне только среднее специальное, так как оно было дешевле. И на том спасибо, конечно. Дядя не обязан нас с мамой содержать, а все-таки немного помогает нам материально. Но, работая тестировщиком программ, я не могу выстроить для себя ту реальность, о которой мечтала…

Стоп! Это все – отрицательные мысли. Как это я опять пропустила их в свою голову? Надо заменить на положительные. Вот: мне же предложили новую, более высокооплачиваемую работу. И времени свободного будет много. Я смогу заниматься гимнастикой. И жизнь будет спокойная, размеренная, без стрессов и маминых истерик. И я смогу, наверное, меньше есть, так как не буду нервничать. Моя жизнь уже начала меняться в положительном направлении. Сосредоточусь-ка на представлении дома моей мечты. Большого красивого старинного дома. Почему старинного? Да потому, что я люблю архитектуру прошлых времен».

На перроне Стефани поджидали автомобиль и его водитель с табличкой «Стефани Блэкридж».

– Меня прислала леди Нортриджгемптон, и я отвезу вас в аббатство.

– Как неожиданно! Спасибо. А то я думала, что оставлю вещи в камере хранения, а потом постепенно перевезу. У меня ведь два больших чемодана, и мне тяжело их тащить. А теперь мы ведь сможем сразу их взять с собой, правда?

– Конечно, мисс. Я положу их в багажник.

Нортриджгемптон оказался довольно далеко от станции. Дорога пролегала по пустынной местности: никаких домов, только поля. И лишь на подъезде к аббатству Стефани увидела небольшую деревеньку с симпатичными домиками и старинной маленькой церковью.

– Деревня выглядит как в каком-нибудь восемнадцатом веке.

– Да, здесь люди чтут традиции. Дома здесь с современными удобствами: газ, водопровод, канализация. Однако внешний вид их большинство хозяев постаралось сохранить, как в старые времена. Да что там говорить! Здесь же каждая семья живет испокон веку! В смысле, предки наши тут жили, и мы живем. Мы очень любим нашу деревню, и мало кто отсюда уезжает.

– Вы тоже здесь живете?

– Конечно. Мои предки всегда были фермерами. Мой старший брат тоже фермер. А я вот – механик, вообще, я на все руки мастер. Если вам надо что починить, вы прямо ко мне и обращайтесь. Меня Эдвардом зовут.

– Очень приятно, – улыбнулась Стефани.

– Ну вот, мы уже и приехали.

Машина остановилась у черной кованой ограды Нортриджгемптонского парка. Ворота были открыты.

– Это что же, сюда может зайти кто угодно?

– Да кто сюда зайдет? У нас в деревне воров нет. Чего ж запираться? Хотя я не знаю: может, ворота обычно и закрыты, а сейчас открыты только потому, что вас ждали. Старая леди не будет же бегать к воротам. А прислуги, живущей в доме, у нее нет. Кто же откроет? Проходите. – Эдвард распахнул перед своей спутницей ворота. Они противно заскрипели. – Я завтра приду их смажу, а то о бедной леди и позаботиться некому. Ворота как скрипят! Что, Энн или Присси не могли мне сказать?

– Кто такие Энн и Присси?

– Кухарка и горничная. Приходящие. В аббатстве не ночуют. Вообще, такому большому дому требуется много прислуги. Присси не может все убирать. Здесь много комнат так и стоят в пыли и паутине. Но леди не может себе позволить нанять еще слуг. Когда-то это была очень богатая семья. Но новые времена… – Эдвард вздохнул. – Сейчас, чтобы так жить, как жили ее предки, леди надо бы иметь крупный бизнес. А какой у нее бизнес? Вот отец ее пытался вести бизнес, да в войну и после войны так подняли налоги, что он едва дом этот сохранил. Он еще делал попытки встать на ноги, да все неудачно. Вот и оставил нашей леди так мало.

Они вышли, наконец, из густого, заросшего парка, и аббатство во всей своей красе предстало перед Стефани. Глаза Стефани широко раскрылись от удивления: дом очень напоминал ей тот, который она представляла себе по дороге сюда. Те же увитые плющом темно-серые каменные стены, те же стрельчатые окна с витражами на третьем этаже и с частыми переплетами на первом и втором. Те же французские окна, через которые можно выходить в парк. Аббатство поражало своей грандиозностью. Это было огромное здание. В нем было всего три этажа, но потолки на первых двух были такие высокие, что казалось, будто это – по крайней мере, шестиэтажный дом.

«Боже, как было бы интересно походить по этому аббатству, заглянуть в каждую комнату, изучить каждый закоулок, – подумала Стефани, не сомневаясь, что закоулков, потайных комнат и коридоров в этом доме много, – а вдруг я найду скелет, замурованный в стене, или старинный пергамент, где для грядущих поколений какой-нибудь несчастный (или несчастная) изложил историю своего заключения в подвалы инквизиции…»

Стефани ощутила эмоциональный подъем: приключения начинаются! А в ее предыдущей серой жизни ей так не хватало острых ощущений!

Она ожидала попасть в мрачный холл с каменными сырыми стенами, вполне подходящими для замуровывания в них покойников. Но, к своему удивлению, обнаружила себя в хорошо освещенном сухом помещении с мраморным, правда, полом, но со стенами, обшитыми деревянными панелями, с искусственными цветами в вазах и со шкафами для одежды. Их с Эдвардом встретила миловидная женщина лет сорока в джинсах и футболке.

– Здравствуйте. Как доехали? Меня зовут Присси, и я здесь убираю и стираю что могу.

– Здравствуйте. Я Стефани. Мне очень приятно познакомиться.

– Сейчас я провожу вас в вашу комнату. Эдвард, бери чемоданы и неси, куда я покажу.