Почти высокие отношения - Арина Ларина Страница 9

– Возьмите другой нож, – не выдержал он наконец. – Этим же невозможно ничего отрезать!

Похоже, отсаживаться он не собирался, а есть, чувствуя его взгляд так близко, было совершенно невозможно. Лена с трудом глотала кисловато-сладкое мясо и смертельно хотела запить этот кошмар большим стаканом сока. Но сока не было, было только вино, и то в бутылке, а Лена точно помнила, что наливать себе самой неприлично. Можно было бы, конечно, помычать с набитым ртом и помахать руками, но вряд ли после этого знакомство продолжится. Олег, словно угадав, снова наполнил ее бокал, вопросительно подняв брови и с трудом поймав ее взгляд. Лена благодарно улыбнулась, стараясь не особо расплываться в улыбке, чтобы не утерять ненавистную утку, залепившую рот, словно кляп. Олег с изумлением смотрел, как вино в очередной раз с восторженным бульканьем утекает в прослезившуюся от счастья девицу.

«Лучше бы уж я сразу поцеловалась», – разозлилась на себя Лена, поняв, что выбрала ошибочную тактику.

– Лена, может, еще что-нибудь заказать? – вежливо поинтересовался он.

Она обреченно помотала головой, испытывая горячее желание запихнуть в рот пару подушечек «Орбита». Организм, не привыкший к изыскам дорогих ресторанов, тихонько бурлил, размышляя, вернуть пернатое вместе с соусом обратно или смириться.

Олег осторожно побарабанил пальцами по спинке стула:

– Ну что? Повторим тост или вы еще поедите?

Отпихнув тарелку, Лена повернулась к Олегу, но что ответить, чтобы не выглядеть смешно, она не придумала, поэтому просто застыла, излучая равномерное бордовое свечение. Увидев наплывающее лицо Олега, она зажмурилась и ощутила легкое прикосновение к губам, как будто по ним мазнула мягкая косметическая кисточка.

– Ну, теперь можно и на «ты»…

Их снова разделял стол, Олег сидел напротив и увлеченно ковырялся в своей тарелке. Лена почувствовала себя разочарованной. От первого поцелуя она ждала большего, а Лена имела полное право считать его именно первым, поскольку пьяное лобызание с растворившимся в глубинах памяти Мишей могло расцениваться как плод больного воображения обоих участников процесса. Хотя кому, как не ей, имеющей диплом филолога-германиста, знать, что слово «брудершафт» переводится как братство, поэтому и поцелуй имел право быть братским.

Голова уже слегка кружилась. Когда принесли облачко из сливок и фруктов, Лена чувствовала себя абсолютно пьяной. Она старалась соблюсти приличия, насколько это позволяли слегка нарушившаяся координация движений и легкий туман в голове. Олег рассказывал какие-то смешные истории, хотя, может, на трезвую голову они и не показались бы ей смешными, если вообще это были именно смешные истории, а не что-то серьезное. Во всяком случае, Олег спокойно реагировал на жизнерадостный смех, которым Лена периодически прерывала его монолог. Алкоголь, погуляв по организму, вызвал некоторое завихрение желаний и активности.

– А давайте танцевать! – она подперла раскрасневшееся лицо ладошками и лукаво улыбнулась.

– Мы же перешли на «ты». Почему «давайте»?

– Потому что вдвоем. Ты же не пойдешь танцевать один! – это показалось ей настолько остроумным, что она дохохоталась до того, что потекли слезы и началась икота. Это Лену слегка отрезвило и встряхнуло: выглядеть перед кавалером пьяной дурой не хотелось. Она сдвинула брови и попыталась остановить очередной приступ хохота какой-нибудь печальной мыслью. Представив, что ее ждет одинокая старость без детей и внуков, в обшарпанной квартире с немытыми окнами и драным в некоторых местах линолеумом, если она сию секунду не перестанет испытывать терпение ухажера и вести себя подобным образом, Лена даже побледнела.

Олег с изумлением смотрел на все эти метаморфозы. Особенно его напугало трагическое выражение лица девушки, которым и закончилась смена декораций: брови сложились в скорбный домик и глаза уставились в пол. Нечто похожее появлялось на морде щенка, оставленного ему на время соседом. Это было связано с появлением на дорогущем паркете крохотных трогательных лужиц. Вряд ли, конечно, девушка печалилась по этой же причине, но на всякий случай Олег напрягся. К такому повороту событий он готов не был.

Тем временем Лена, устав бороться с чудовищным нервным напряжением, захотела спать. Ей даже сидеть было тяжело, хотелось съехать по спинке стула и забыться хотя бы минут на двадцать.

– Если хочешь потанцевать, можем поехать в клуб, – Олег решился, наконец, нарушить молчание. Ответом ему было ожесточенное мотание головой и жалобный взгляд. – Тогда могу отвезти тебя домой.

Лена едва не расплакалась: вот так и заканчиваются сказки. Если тебе в руки попадает бриллиант, не надо пытаться растолочь его в пыль, чтобы сделать блеск для губ. В кои-то веки раз ею заинтересовался не просто мужчина, а ого-го какой мужчина, причем это «ого-го» было написано у него на лбу и сквозило во всех его словах и движениях! А она…

«Пишите на себя жалобы, – как сказала бы Светка. Хотя Светке, наверное, даже и рассказывать об этом нельзя: затопчет, заклюет, а потом всю жизнь будет поминать ей эту ошибку и фантазировать на тему, что уж она бы его не упустила».

Олег галантно помог ей подняться, одеться и посадил в машину, бережно пригнув гордо вскинутую Ленкину голову: она решила остаться в его памяти не жалкой курицей, скукожившейся на роскошной обивке его автомобиля, а знающей себе цену женщиной, которая сама решает, нужен ей мужчина или нет, в связи с чем и плыла по растоптанному февральскому снегу с видом большого одолжения сопровождавшему ее кавалеру.

Главное в этой неприглядной ситуации – успеть первой озвучить тему расставания. Но как ее озвучить правильно, Лена не знала и всю дорогу старательно избегала внимательных взглядов Олега, мучительно придумывая и продумывая сцену прощания. Самой лучшей идеей ей казалось небрежно бросить «пока!», быстро выбраться из машины и скрыться в подъезде, оставив ему на память только легкий аромат своих духов… нет, с ароматом не получится, она сегодня не подушилась, но это не принципиально. Надо внутренне настроить себя на то, что он ей безразличен, тогда и тон будет соответствующим. Планировать всегда проще, чем осуществить.

В плавный ход событий вмешался субъективный фактор в лице злобного ротвейлера Риччи, которого боялся весь двор. Хозяином собачки был мордатый Митя, в прошлом двоечник и хулиган, а нынче непонятно кто, но с толстой золотой печаткой на мизинце, джипом, похожим на автобус, и многообещающими краткими вербальными заявлениями в адрес жильцов, выражающих недовольство его образом жизни. Хотя желающих высказаться на тему отсутствия у Риччи намордника, поводка и воспитания уже не осталось. Не в том смысле, что их съели, а в том, что они сами свернули свои требования до минимума и обходили колоритную парочку стороной. Риччи не кусался, но его любимым развлечением было с жутким лаем рвануть за кем-нибудь из соседей и желательно побегать подольше. Наверное, собаке не хватало развлечений, но пострадавшие, загоняемые на деревья, заборы и в чужие подъезды, были глухи к нуждам и чаяниям заскучавшего животного. Они строчили заявления участковому, который, устав от своей малооплачиваемой работы, первым делом спрашивал, есть ли свидетели и готовы ли потерпевшие переписать заявление с упоминанием хозяина собаки, поскольку объясняться и судиться, если повезет, придется все-таки именно с Митей. На этой стадии разбирательство заканчивалось, так толком и не начавшись.