Чернила под кожей - Марина Комарова Страница 9

– Неважно выглядите, – неожиданно тихо произносит он, и я невольно вздрагиваю. Совершенно не ожидала именно такого замечания. – Пожалуйста, следите за состоянием сестры. Как я понимаю, больше некому. И будет мало пользы, если вы свалитесь в обморок рядом.

– Очень толково сказано, – замечаю я, уговаривая себя выдохнуть и досчитать до десяти.

С языка рвутся не слишком приятные для доктора слова, однако я прекрасно понимаю, что он понятия не имеет про мое общение с Максом Янгом, про машины и про дурацкий вечер.

– С Аленой все будет хорошо, – заверяю я и искренне надеюсь, что так и будет. Мой голос звучит куда более уверенно, чем я себя чувствую.

– Откуда у вас кровь? – спрашивает Игорь Васильевич.

Заметил. Внимательный. Впрочем, по нему видно, что кровь на моем бедре его хоть и интересует, но не настолько, чтобы играть в рыцаря. И я искренне этому рада. Сейчас не до благородных докторов и чужих мужчин. Лимит по последним я сегодня исчерпала.

– Бандитская пуля, – слабо улыбаюсь. – Но все уже нормально.

– Сестры Грот умеют находить приключения на свои головы? – интересуется он, приподняв бровь. Сказано это таким тоном, что я не знаю, чего хочется больше: ударить его или поцеловать?

Пораженная таким коктейлем чувств, я отвечаю что-то совершенно невнятное и вскоре покидаю кабинет Игоря Васильевича Олейника.

В коридоре Аленка и Ляля о чем-то спорят. Но, хорошо помня, где находятся, делают это тихо, с едва слышным шипением. Алена уже выглядит получше. Кажется, приключение с поездкой в больницу не особо ее впечатлило.

Завидев меня, обе умолкают, смотрят огромными глазами. Невольно усмехаюсь. Вроде взрослые, а все равно девчонки. И кажутся детьми. Впрочем, они и есть дети…

– Ну что? – деловито спрашивает Ляля.

– Все хорошо, – использую я самую обтекаемую формулировку, на какую только способна.

Сейчас нет настроения говорить о случившемся, тем более перед Лялей. К тому же надо поговорить с сестрой.

– Домой, девочки, – устало говорю я. – Все хорошо, что хорошо закончилось.

Алена поднимается с лавочки. С опаской поглядываю на нее, в любой момент ожидая, что надо будет подбегать и поддерживать. Однако сестра даже не думает терять равновесие, не то что заваливаться на пол. Не выглядит пышущей здоровьем, но и болезненной тоже. Всего лишь не слишком радостный человечек, по недоразумению оказавшийся в больнице.

Ляля явно хочет узнать больше, но сейчас не до болтовни.

– Можно провожу вас?

– А потом сама будешь добираться в темноте домой? – хмыкаю я. – Нет, вызываем тебе такси прямо сейчас.

Ляля насупливается, но знает, что меня не переспорить – тут мы с Аленкой одинаковые. Если решено, то решено. Поэтому сперва вызываем машину для Ляли и отправляем ее домой.

– А я бы прошлась, – задумчиво сообщает Алена. – Не хочу сидеть. На улице прохладненько, хорошо.

– Коне-е-ечно, – скептически тяну я. – А потом мне тебя на плече нести.

– Только если вырубишь, – не теряется сестра.

– Ну, долго вас ждать? – обрывает нас грубый мужской голос.

Дыхание перекрывает, а сердце падает куда-то вниз, ниже земли. Сообразить трудно, но интонацию и голос я узнаю сразу.

«Как? Как такое может быть?» – мелькает странная мысль.

Странная, потому что обрисовывает вопрос, но ответа на него нет.

Зато я прекрасно вижу, что Макс Янг стоит под фонарным столбом и курит. Смотрит на нас: то на меня, то на Алену. По лицу невозможно прочесть, что именно думает.

«Мог и не ждать», – хочется сказать. Но усталость неожиданно накатывает с такой силой, что получается только молчать.

К тому же очень сложно не признать, что где-то внутри теплится странное чувство: меня ждали. Не бросили. Хотя вообще-то ничем не обязаны. Или все же обязаны?

– А… – начинает Алена, но я беру ее за запястье и тяну за собой.

– Спасибо, что дождался, – глухо говорю Максу и направляюсь к машине.

Он немного теряется. Кажется, ожидал, что буду спорить и огрызаться. Но не сейчас. Поэтому он быстро тушит сигарету и садится за руль. Бросает на нас сестрой быстрый взгляд – мы обе в этот раз сели на заднее сиденье. Сейчас я не способна находиться рядом с Максом.

– Ну как? – спрашивает вроде бы обезличено, однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться – речь идет про Алену.

– Все хорошо, – второй раз за вечер использую я выражение, которое может обозначить что угодно.

Макс чуть хмурится, я вижу это в зеркало заднего вида. Заводит машину и выруливает из больничного двора на улицу.

– Говори, куда везти.

В этих словах все снега горных вершин и ледяное крошево, которое ветер швыряет прямо в лицо. Что-то пошло не так. Что-то сломалось.

В этот раз я поглядываю на Макса с интересом. Не оправдала ожиданий? Не бросилась на шею, расточая благодарности?

Но ответа на эти вопросы нет. Я не знаю, как устроен мужской мозг, и только догадываюсь, как именно работает мужское самолюбие.

Тугая вязкая тишина уже готова накрыть салон, удушающей волной пройдясь по всем тут находящимся, однако Алена пихает меня в бок:

– Представь меня, – шипит сестрица.

И пусть она старается сделать это тихо, но каждое слово слышится так, будто она его говорит через рупор. Макс невозмутимо ведет машину, но я готова побиться об заклад, что мерзавец усмехается.

– Макс, это моя младшая сестра Алена. Алена, это… – делаю запинку, толком не зная, как представить Янга.

Мужик, который еще сегодня обещал мне неприятности? Влажная мечта Верки, которая выворачивает личную переписку и показывает ее всем кому не лень? Или же проще: неотесанный чурбан?

– Знакомый, – говорит он вместо меня, спасая из дурацкого положения. – Меня зовут Макс.

На секунду он оборачивается и подмигивает Алене; та удивленно приподнимает брови. Хм, это да. Сестра никогда не тащилась от бруталов, совсем не ее типаж. Поэтому тут выстрел вхолостую.

– Вот здесь направо, – встреваю я, подсказывая дорогу. – Совсем немного осталось.

И правда – немного. Как-то быстро доехали. То ли я просто не включилась, то ли Макс в этот раз ведет быстро и очень профессионально.

Разговор отчаянно не клеится, и где-то в глубине души мне даже немного стыдно, что человек ждал нас и теперь везет. Но душа, как известно, потемки, а в темных переулках я предпочитаю не бродить.

Нежданчик случается, когда Макс тормозит возле нашего подъезда. Смотрят все, кто только может. Соседки на скамеечках, детвора в песочнице, праздные гулены. Может, это не так, но в этом еще надо убедить себя.