Ребенок от Деда Мороза - Марго Лаванда Страница 9

Пока размышляю, как мне до дома добраться и где переночевать, проходит еще пара медленных композиций. Музыка медленная, грустная, так что и я заряжаюсь меланхоличным настроением. И тут, едва не сбив меня с ног, подлетает растрепанная Васильева.

— Что случилось, Лен? — спрашиваю встревоженно.

— Никифоров напился, — кипит от злости подруга. — В таком состоянии он ужасен. Все нервы мне вытрепал. Приревновал, видите ли. Так что я ухожу! Такси вызвала… А все ты виновата!

— Почему я? — удивляюсь до глубины души, не понимая, каким боком могу быть причастна к ссоре влюбленных.

— Венедиктов с горя, что тебя босс увел в танце, а Вика по морде ему заехала, меня потащил на танцпол. Вот и доплясались… Теперь там разборки.

— Где там?

— Кажется уже здесь, — мрачно говорит Ленка. Мне надо выпить.

Подружка тащит меня обратно к бару, я ничего не понимая кручу головой, слыша раздраженные голоса.

Ленка заказывает бокал вина, тем временем раздраженные голоса все ближе.

- Пожалуй, успокоить Никифорова только большой босс сможет. Может попросишь его, Насть?

— С ума сошла?

— Вы вместе танцевали…

— И что?

— И то, явно он на тебя имеет виды.

— Мне это не интересно! С чего ты взяла что я могу так запросто подходить к боссу?

— Ну и ладно, пусть дерутся! — пожимает плечами Васильева, делая глоток. И тут разборка добирается до нас.

— Вот ты где! — ревет пьяный Никифоров, делая шаг к своей возлюбленной. Ленка испуганно пятится. Неудивительно, Никифоров выглядит так словно попал под поезд. Правый рукав пиджака оторвал и болтается на нескольких нитках, на рубашке не хватает половины пуговиц. Он взъерошен и жутко зол. А следом за ним к нам приближается не менее злой Венедиктов.

— Иди сюда! Ты думаешь если ты архитектор, я позволю себе морду бить? Сюда сказал! Пошли на улицу! Там нормально поговорим.

— Успокойся, ты все неправильно понял! — кричит Ленка.

Но мужики уже сцепляются, вижу, что к нам спешит охрана, и стараюсь удержать Васильеву, которая забыла о такси и теперь рвется разнимать драчунов.

Забыв, что у Ленки в руках бокал, вино из которого плещется мне прямо в лицо и на грудь.

— Ой, Насть, прости пожалуйста.

Кашляю и моргаю, получив этот отрезвляющий душ, ни за что…

— Ничего… не страшно, — бормочу расстроенно. Пропало мамино платье. Обидно до слез. Почему я такая невезучая?

Охрана растаскивает драчунов, все теперь перемещаются к выходу из клуба. Ну и я отправляюсь в туалет. Приходится снять платье. Застирываю пятно, снова надеваю платье, и чуть не плачу. След остался все равно, безнадежно испорчено. И как я домой доберусь? На улице мороз двадцать градусов. Я в тонком пальто, потому что на работу на машине приехала.

Ну почему так не везет! Домой в мокром платье — далековато… Сушить под сушкой его? Попыталась, но все время кто-то заходит, народу много. И я такая, в белье, в общественном туалете! Пусть даже общество сплошь великосветское — мне не комфортно.

Выхожу из туалета, на глазах слезы. Поэтому отворачиваюсь, увидев босса, неподалеку привалившегося к стене. Ну вот что ему надо, а? Сейчас, когда выгляжу жалко, меньше всего хочу его видеть…

— Я смотрю, вы пользуетесь популярностью, Настя, — произносит Самойлов. Нечитаемый покер фейс не дает возможности понять, насмехается он, негодует, или сочувствует. Хотя последнее — вряд ли.

— Ну что вы, дело совершенно не во мне, это моя подруга пользуется, за нее готовы сражаться… Мне, как обычно, достаются только пятна, — вздыхаю.

Между нами виснет пауза.

— Наверное, мне домой пора, — вздыхаю. — Спасибо за вечер.

— Далеко живете?

Не успеваю ответить, как к нам подлетает Паоло.

— Дорогая, я все видел. Как жаль платье! Такое красивое! Это кощунство!

Дизайнер с ужасом на лице разглядывает мой мокрый наряд.

— Спасибо… Это подарок мамы на новый год… Она сама сшила.

— Какая талантливая у тебя мама!

— Да… спасибо. Но, наверное, уже не отстирать…

Паоло сочувственно берет меня за руку, сжимая ее.

— Мне жаль, что так получилось. Ох, да ты ледяная! Вся трясешься, милая. Замерзла?

— Н-немного. Спасибо вам. Наверное, надо мне такси вызвать.

— А далеко живешь?

— Я как раз это пытался выяснить, когда ты так беспардонно подбежал, — кривясь говорит Самойлов.

— Сухарь! Я всегда говорю Антонине Григорьевне, что ее сын сухарь! — воинственно смотрит на босса Паоло. — Настенька, у меня студия в двух шагах отсюда.

— Что, простите? — смотрю на дизайнера непонимающе.

— Я очень хочу помочь. Подобрать наряд…

— О, это так мило! Спасибо вам огромное! — я тронута до глубины души. — Но боюсь сейчас поздно для этого…

— Для этого милая, никогда не поздно, — глубокомысленно заявляет Паоло.

— Нет, извините. Но я не могу.

— Почему? Ты мне не доверяешь?

— Ну что вы. Я правда благодарна. Но мне надо домой.

— Похоже это какое-то тайное место, — усмехается Самойлов. — Раз не признаешься где твой дом.

— Никакой тайны. Это деревня в часе езды отсюда. Вам точный адрес с индексом назвать? — не могу не съязвить боссу.

Мне вдруг так обидно становится, хотя казалось бы — почему. Я куда более саркастична с боссом, нежели он со мной. И в том, что спрашивает адрес не думаю, что подвох есть. Скорее, наоборот. Это видимо они оба заботу проявляют. Понимают, что ехать в мокром платье далеко — прямой путь к бронхиту. Босс молодец, заботится о сотрудниках. Поворачиваю голову — к нам направляется Вика.

То есть не к нам, конечно. Явно ее интересует только Самойлов.

Внутри пронзает ревность. Глупо, ну полный идиотизм! Но я вдруг поворачиваюсь к Паоло и произношу с улыбкой:

— А знаете, я согласна. Если ваше предложение еще в силе… С удовольствием переоденусь. Не хочу заболеть…

— Милая, ты умница. Я же сразу понял, что стесняешься. Поехали, солнышко!

Паоло хватает меня за руку, и мы направляемся к гардеробу. Но по дороге у дизайнера звонит мобильный, он приставляет трубку к уху и хмурится.

— Да… хорошо. Хорошо. Это точно не может…? Ладно, сейчас.

— Милая, подожди меня у гардероба. Я быстро. Один о-очень коротенький вопрос и я весь твой.

Десять минут… пятнадцать… От скуки смотрю каждую минуту на часы, переминаясь с ноги на ногу. Я замерзла, устала, хочу спать… Куда подевался чертов Паоло?