Твоей любви отрава - Кейт Ринка Страница 9

— Марк! — услышал в который раз.

— Что? — наконец-то спросил у своей женщины, все-таки поворачивая к ней голову.

— Что она здесь делает? Может, еще и на чемпионате за меня станцует? — выпалила Лиза, прежде чем развернуться и выйти из зала гордой походкой от бедра.

Обиделась. Теперь снова придется успокаивать.

— Марина, — позвал он, так бестактно прерывая чужой танец, у всех на глазах. — Можно тебя на минутку?

Она так резко остановилась, что чуть не споткнулась об ногу своего партнера. А тот и рад ее поддержать. Попросив сына остаться в зале, она поспешила за Марком. А когда зашла следом в его кабинет, сразу спросила:

— Что-то не так?

— Да. Ты не могла бы вести себя скромнее и ничего не делать в моей школе? У Саши с Лизой на носу чемпионат федерального округа, мне не нужны с ними проблемы.

— Но это просто танец…

О, как же она его злила. Особенно своей наивностью. И конечно привлекательностью в любой ситуации. Так и хотелось наорать на нее. Взять за плечи и хорошенько встряхнуть. А лучше прижать к себе и поцеловать…

— Нет, Марин, в твоем случае это не просто танец. Так что, перестань, хорошо? Не заставляй меня звереть.

А на лице напротив сплошное изумление.

— Но… перестать что?! Я ведь ничего не сделала, Марк.

Да она ни черта не понимает. И он все-таки не выдержал:

— Не надо танцевать в моей школе!

Марина так вздрогнула, будто ударил ее. Словами так точно. И сам не ожидал, что это получится настолько грубо. И что в глазах напротив появится слезливый блеск.

— Прости, — снова выпалила она, прежде чем поспешить к двери. — Этого больше не повторится.

Да чтоб ее! Он все-таки озверел. Своим появлением Марина накалила его нервы. Расчесала все раны. Взрыла давние воспоминания. А еще напомнила, какие же на вкус настоящие чувства. То, что он испытывал к Лизе на это совершенно не похоже. Словно какой-то суррогат. И это тоже злило, когда обесценивало те отношения, на которые понадеялся. Ведь было так комфортно, так спокойно, пока в его личном мирке не случился очередной апокалипсис.

* * *

Она и не думала, что у чувства вины может быть несколько граней. Но сегодня ощутила его по-новому. И это тоже было больно. Кажется, еще никогда до этого Марк не срывался при ней на крик. Он до сих пор так зол, что становилось ясно — ни о каком прощении нет и речи. А ведь глупо, ведь поняла это в тот момент, когда увидела его глаза… там, в палате реанимации, когда едва пришел в себя после всех операций. Уже тогда он все знал.

— Зачем? — тихо произнесли его пересохшие губы.

В тот миг казалось, что она умирает. Этот осуждающий взгляд. Эти ноты разочарования и боли. Словно предала… хотя, почему словно? Она предала, и не только их двоих. Она убийца, палач. Та, которая решила за всех, что смерть и расставание — это правильно.

И что теперь? Все последствия бьют прямо наотмашь. Руками мужа, словами Марка, собственными мыслями раскаяния. Теперь в ее жизни нет места ни личному счастью, ни танцам, ни радости. Она в бегах, как предательница, которую саму предали. Наказанная и непрощенная. Если бы не сын — никаких бы сил не нашлось, чтобы пережить все это. И теперь оставалось только одно — исправлять свои нынешние ошибки. Но вот беда — мужчина, к которому она обратилась за помощью, почти в ярости. И пусть имел на это право, а все сильнее рядом с ним становилось невыносимо. Погорячилась. Не подумала, когда решила прийти именно к нему, пусть даже больше и не к кому.

Обратно к дому всю дорогу снова молча. Зато есть время подумать. А заодно и смириться с тем, что дальше свою проблему лучше решать как-то самостоятельно.

— Знаешь, Марк, я, наверное, не буду больше тебя обременять, — сказала, как только зашли в дом и сын ушел в комнату. — Сейчас соберу вещи и мы уйдем.

А он посмотрел так, будто разозлился еще сильнее. Даже прищурился. И подошел ближе, нарушая личное пространство и так некстати обдавая своим исключительным запахом с древесными, пряными нотками. Так пахнет настоящий мужчина.

— Серьезно? И куда пойдешь?

— Попрошу сестру снять для нас номер в отеле. Олег вряд ли найдет.

— Ему и не нужно искать, достаточно дождаться дня суда.

Не выдержав его внимательный взгляд, Марина опустила глаза. И ведь понимала, что Марк прав. Их встреча с Олегом неизбежна, как и его давление. Будет одна — не отобьется. Ей жизненно важна его поддержка — его.

— Тогда, можно хотя бы попросить тебя поехать со мной на суд?

— Нет, — резко и слишком быстро ответил он.

Она даже вздрогнула. Не ожидала. А ведь нужно было спрашивать первым делом, хочет ли он вообще ей помогать.

— Ладно… — произнесла Марина, уже разворачиваясь, чтобы отойти.

Но Марк вдруг схватил ее за предплечье и дернул на себя.

— Я сказал — нет. Ты никуда не пойдешь. Раз уж втянула меня в свои проблемы, терпи мои правила.

— Но меня не они беспокоят, а твоя ярость, — честно ответила она. — Это слишком больно. Понимаешь?

Марк приподнял свой подбородок. Ослабил хватку крепких пальцев. Будто действительно ее услышал, только сейчас осознавая эту правду. Но все-таки ответил:

— Не надо мне рассказывать про боль. Я уже давно с ней живу…

А он снова за свое. Так и хочет, чтоб она захлебнулась своим сожалением. Невыносимо! Так, что она сорвалась сама. И перебила:

— Да сколько раз мне вымаливать твое прощение? Марк, перестань! Я правда сожалею, обо всем, каждый Божий день… я… прости еще раз, слышишь, прост…

Она не успела договорить, когда рот накрыла крепкая мужская ладонь, вжимая пальцы в щеки. И все тот же свирепый взгляд впился в ее испуганное лицо.

— Замолчи, — выпалил он. — Замолчи… — повторил почти шепотом. — Не хочу это слышать…

Он стоял так близко, что она во всех красках могла разглядеть эмоции на мужском лице. Там была боль, ужасно мучительная. А еще то, что испугало ее и вызвало трепет во всем теле — там была настоящая страсть, лютая и опасная. Та самая, на которую смотрела так много раз, которую знала наизусть, могла угадать по каждой черточке родного лица.

— Марк… — проговорила она с испугом, когда поняла, что он вот-вот ее поцелует.

И вздрогнула, когда услышала взволнованный голос своего ребенка:

— Мама?..

Марк отпустил так резко, что Марина пошатнулась. Но приходить в себя времени не было. Шагнув в сторону, она подошла к сыну, который явно испугался увиденного.

— Да, малыш, — произнесла, забирая его на руки и унося обратно в комнату. — Все хорошо. Мы с моим другом просто разговаривали.

— А когда мы поедем к папе? — вдруг спросил он, напрочь выбивая ее из колеи.