Почти невинна - Джейн Фэйзер Страница 9

Роберт Беллер слегка улыбнулся и похлопал по ладони свитком пергамента, врученным ему секретарем.

— По этому документу, лорд де Жерве, вы отныне распоряжаетесь судьбой некоей Магдалены, дочери его светлости герцога Ланкастерского и Изольды де Борегар.

— Но я не желаю, чтобы ей стало все известно, — резко бросил собеседник. — Пока его светлость сам не решит открыть ей тайну, именно вы будете считаться отцом ребенка.

— Разумеется, — согласился лорд Беллер. — А теперь давайте вернемся в зал.

Этим вечером Магдалена стояла у алтаря замковой часовни подле лорда де Жерве, ощущая собственную значимость и одновременно головокружительное возбуждение.

— Что я должна делать? — прошептала она, моргая глазами, раздраженными дымом кадильницы.

— Я надену кольцо на твой палец и принесу обет верности от имени Эдмунда, а потом ты, перед тем как в свою очередь отдать кольцо мне, должна сказать: «Я, Магдалена, приношу тебе, Гай, доверенному лицу Эдмунда де Брессе, свои обеты, и да будет Господь мне свидетелем».

Лорд Беллер, стоявший рядом с названой дочерью, протянул золотое кольцо и привычно наказал:

— Только не урони.

— Ни за что, сэр, — оскорбленно буркнула девочка.

Церемония, как и объяснил Гай, была крайне простой. Лорд де Жерве и лорд Беллер ответили на все необходимые вопросы. На среднем пальце девочки заблестело тонкое колечко. Магдалена проговорила все, чему учил ее Гай. Тот спрятал в карман поданное ему кольцо.

На рассвете она поспешила вниз, на поиски лорда де Жерве. Девочка даже не задумывалась, почему так хочет видеть его, но, поскольку он стал ее нареченным, пусть и по доверенности, считала, будто имеет право находиться в его обществе, и ужасно расстроилась, услышав, что он и его рыцари вместе с хозяином отправились затравить оленя.

Посчитав, что со стороны Гая было бесчеловечно жестоко забыть главную героиню развернувшихся событий, словно она больше никому не была нужна, девочка неохотно побрела на женскую половину, где ее немедленно заметила леди Элинор и заставила участвовать в сборах к отъезду.

Охотники возвращались веселые и с большой помпой: трубили рога, развевались флажки, а сзади четыре оруженосца несли на шестах туши двух оленей. Под сводчатым потолком большого зала раздавались громкие радостные крики, почти заглушавшие стоны волынок и пение лиры, но лорд Беллер приказал женщинам в этот вечер ужинать отдельно, и Магдалена поела в соларе, в обществе своей тетки, молча сетуя на несчастную женскую долю.

Почти до самого отъезда ей больше не выпало случая поговорить с Гаем наедине. Прошло уже три дня, и девочка решила, что нет ничего обиднее и печальнее доли невесты, особенно если учесть полное отсутствие ожидаемых преимуществ. Но даже дурное настроение не смогло испортить возбуждения при виде кавалькады, собравшейся во дворе замка утром в день отъезда. Небольшой отряд людей лорда Беллера, согласно правилам этикета, должен был сопровождать их до границ его владений. Люди же рыцарей, отдохнувшие, сытые и полные сил благодаря щедрому гостеприимству хозяина, были готовы отправляться в путь. Мулы, навьюченные багажом, покорно ждали свиста кнута.

Магдалена напрасно искала глазами свою лошадь. Не обращая внимания на то, что лорд де Жерве разговаривает с ее отцом, она подбежала к мужчинам и горячо воскликнула:

— Прошу прощения за то, что перебиваю вас, сэр, но где моя кобылка? Я что-то нигде не вижу Малаперт.

— Ты поедешь со мной, Магдалена, — сообщил де Жерве. — А твоя тетя и ее женщины сядут на седельные подушки позади конюхов.

— Но я хочу ехать сама! — выпалила девочка, совершенно забыв о вежливости. — Не желаю, чтобы меня возили, как дитя малое!

Реакция лорда Беллера на эти слова оказалась совершенно предсказуемой. Де Жерве, поспешно подняв руку, оборвал поток угроз и обещаний грядущей порки.

— Нет, на этот раз простим ей дерзость. Если дитя хочет скакать на своей кобылке, пусть будет так. Пока она не устанет.

— Не устану, — упрямо объявила ободренная неожиданной защитой Магдалена.

— Больше четырех часов ты все равно не продержишься, — смеясь, подначил Жерве. — Пойди прикажи конюху оседлать лошадь.

Переполненная радостью, Магдалена не заметила некоего смещения акцентов. В других

обстоятельствах она была бы немало удивлена тем, что отец позволил кому бы то ни было, а тем более совершенно незнакомому человеку, заступиться за нее в такой момент. Просто немыслимо! Но живому воображению ребенка лорд де Жерве представлялся кем-то вроде Бога, и любой его поступок был чем-то сродни волшебству.

Началась обычная предотъездная суматоха. Лорд Беллер пообещал в течение года приехать в Лондон, и девочка бросилась ему на шею и обняла с неожиданной яростной силой, немало его смутившей. Она величественно распрощалась с пажами, но тут же испортила весь эффект, широко улыбнувшись и лукаво подмигнув. Слуги, знавшие ее с колыбели, тоже пришли пожелать доброго пути и счастья.

И вот Магдалена уже выезжает из массивных ворот, копыта лошадки цокают по подъемному мосту. Она так хотела перемен! Откуда же эта тоска?

Обернувшись, она принялась лихорадочно махать рукой единственному дому, который считала своим.

Но тут пропел рог, и волнующие мысли о том, что ждет впереди, прогнали прочь грусть, оставив лишь одно желание: достойно ответить на вызов лорда де Жерве. По мере того как солнце поднималось все выше, она продолжала гордо скакать рядом с ним, но ближе к полудню спина заболела так, что плечи девочки едва заметно поникли. Когда она в третий раз бессознательно завела руку за спину, чтобы растереть поясницу, Гай перегнулся, подхватил ее под мышки, перетащил в свое седло и устроил перед собой.

— Если чересчур устанешь сегодня, завтра не будешь ни на что годиться.

— Но ведь прошло больше четырех часов? — настойчиво допытывалась она.

Гай улыбнулся, взглянул на солнце и решил польстить девочке.

— Чуть-чуть больше.

Удовлетворенно вздохнув, Магдалена удобно устроилась в сгибе его руки.

Настало прекрасное майское утро. Первые отблески зари протянули тонкую паутину света под бледным, почти прозрачным небом. Легчайшие розовые облачка на востоке обещали солнечный день.

— Вставайте, засони! Не пристало девушкам таким чудесным утром нежиться под одеялами! А кто принесет нам май?! — послышался смеющийся голос, и большая рука уцепилась за край покрывал, стащив их вместе с простынями. Поднялся невероятный шум. Вопящие, брыкающиеся дети, разместившиеся на гигантской кровати, безуспешно пытались прикрыться.

— О, это наш братец! — весело взвизгнула Мэри. — Пора плясать вокруг майского дерева?

Сводный брат потянулся к ней, но девочка, хихикнув, увернулась.