Я буду рисовать только тебя - Агата Санлайт Страница 9

Нарисовал в фантазии ее красивую фигурку… и почему-то сразу возбудился.

Аж в висках зарабабанило.

Что ж… Саша, наверняка, уже ждет…

Горский улыбнулся своим мыслям и отправился в дом.

Здесь пахло пирогами с мясом и капустой, как любил Влад и морепродуктами, которые заказала Саша.

Пироги выстроились на столе просторной кухни. Оставила домохозяйка.

Запах морепродуктов тянулся из спальни.

Горский сразу направился туда.

У Саши был свой ключ. Фактически она стала постоянной женщиной Горского уже года два назад. И в отличие от предыдущих любовниц, Влад выдал ей ключ от дома, что многое значило…

Так думали они оба.

Саша лежала на большой кровати Горского, изогнувшись в соблазнительной позе. Эдакая нимфа на отдыхе.

Гибкая, подтянутая. Крутые бедра, пышные груди. Увеличенные. Ну и что? Пластический хирург постарался. Выглядели почти натурально.

Милое личико. Немного слишком широкий носик, черные глаза, подчеркнутые татуажем-подводкой, как и у Жасмин. Томный взгляд с поволокой. Высокие скулы и мягкая линия подбородка.

Горскому всегда нравилось, как она выглядит. Не просто красивой, эффектной, но еще и породистой.

Нравилось, что в погоне за модой и подружками, лишних процедур украшательства Саша не делала.

Ее губы не казались огромными, натянутыми, будто вот-вот лопнут.

Да и все остальное было… очень даже…

Вот только у Жасмин переход между талией и бедрами казался еще более заметным. Как и между талией и грудью. Подобного не добиться операцией, если не удалить пару нижних ребер.

А еще лицо у Жасмин было кукольное. Прямо как у девочки. Саша же больше напоминала женщину-вамп. Тоже шикарный типаж. Но не то…

Да мать же твою! С какой стати рядом с роскошной любовницей, он думает об этой отставной журналистке? Которую и видел-то пару часов?

Саша томно подтянула рукой столик с креветками на шпажках, лобстером и прочими морскими гадами, приготовленными лучшими поварами.

Выгнулась.

– Чего больше хочешь? Меня или ужин?

Горский хотел сказать: «Женщину». Но все же выдохнул:

– Тебя…

Саша улыбнулась с предвкушением.

Приподняла юбочку кружевного розового пеньюара, демонстрируя минимальное белье.

А затем начала снимать его.

Горский сбросил одежду, словно переодевался в пожарной охране. Рванул к любовнице в полной боевой готовности.

Трусики и бюстгальтер затрещали, когда Горский принялся снимать их.

– Осторожней… мачо… Порвешь мой любимый комплект… А он стоит как шесть наших обедов…

Горский позволил Саше самой избавиться от одежды.

На предварительные ласки его уже не хватало. Только «жарить» как выражались некоторые его знакомые. И вот сейчас только Влад понял смысл этого слова.

Жарить женщину.

Именно этого он и жаждал.

Короткий поцелуй, втянутые в рот соски… Саша застонала, выгнулась, запустила пальцы в волосы Горского. Запах ее духов с ароматом роз растворился в дымке воспоминаний. Горский чувствовал запах дегтярного мыла, который исходил от Жасмин.

Почему-то вдруг отчетливо увидел ее нежное плечо, гладкую кожу, на которой выводил рисунок. Прикрыв глаза, вообразил, как целует ее медленно и спокойно вздымающуюся грудь и в паху чувствительно заныло. Горский схватил Сашу и фактически надел на себя.

Быстро задвигался, глядя не на любовницу, а за ее плечо.

Воображение играло с ним злую шутку.

Горский не хотел думать о Жасмин. Представлять ее на месте Саши. Чувствовать ее, именно ее, а не любовницу.

Но ничего не мог с собой поделать.

Он снова слышал запах Жасмин, будто тот въелся в тело, пропитал насквозь, уже и не выветришь. Ощущал нежность и бархатистость кожи любительницы татушек, а вовсе не Саши. Кожа Саши была горячей, упругой и чуть бархатистой. Кожа Жасмин – прохладной и глянцевой. Именно это сейчас и чувствовал Горский.

Словно его организм нарочно обманывался, чтобы избавиться от неудовлетворенности.

И это еще как помогало.

Горский излился несколько раз.

Саша обняла его ногами и шепнула на ухо:

– Ты сумасшедший любовник. Обожаю тебя, Влад… А сегодня ты просто дикарь. Я бы даже сказала – неандерталец. Поэтому я всегда хочу тебя, Горский…

Влад медленно выдохнул, перевернулся, глядя в потолок, и произнес, не думая ни о чем, кроме того облегчения, которое сейчас испытывал. Скорее, наверное, даже избавления.

– Я хотел тебя как сумасшедший, Жасмин…

* * *

Жасмин

Если бы кто-то спросил, что я ненавижу в праздновании своих Дней Рождений, я бы перечислила все, что случилось в субботу.

Муж, как всегда, уехал в последнюю минуту за забытым соком и потом еще пошел чистить проезд от остатков подтаявшего снега.

Как обычно, мне предстояло встречать гостей одной!

Не знаю почему, но сейчас это особенно злило!

То же мне сюрприз! Вот уж спасибо! Ведь знает, как я это не люблю!

Валентин, сын Веры, с порога принялся носиться по дому и лестнице. И Матвей несколько раз порывался последовать его примеру. Как всегда, Веру Валентин не слушался. А подруга устало возводила глаза к потолку и ничего не могла сделать. Как и ее муж – Андрей. Андрей был младше Веры больше чем на пять лет и выглядел очень моложаво. Симпатичный, хотя и невысокий, довольно подтянутый. С коротким смешным ершиком каштановых волос. Думаю, женщинам он нравился. Тем, что западали на такие типажи.

При этом он всегда ласково и восхищенно смотрел на Веру. Худощавая, она выглядела гораздо старше своих лет. И как бы ни укладывала тонкие и жидкие волосы, их недостатки все равно бросались в глаза. Вера была умной и талантливой журналисткой. Хорошей и доброй подругой. И я понимала, что ее можно любить именно за эти достоинства. Но мне было больно видеть, как мной пренебрегает Алекс, пока Андрей осыпал жену комплиментами, буквально купал в восторженных взглядах.

Я любила эту пару: веселую, интересную. Но общение с ними в последнее время не всегда приносило приятные минуты. Не из-за них – из-за моего благоверного.

– Валя! Прекрати!

– Валя! Да хватит уже!

– Валя!

– Валя!

– Валя!

Я терпеть не могла делать замечания чужим детям. Считала это неэтичным. Но опять пришлось брать все в свои руки. Я резко сделала замечание – и Валентин послушался.