Судьбе вопреки - Луанн Райс Страница 9

— Странно слушать ирландскую музыку, когда ни ты, ни тетя Сэм не играете, — сказала Джессика.

— Мне тоже так кажется.

— Как думаешь, она уже едет сюда?

— Не знаю, — ответила Мариса. Она не хотела напрасно обнадеживать Джессику.

— Вы бы заняли первое место, — вздохнула Джессика. — Вы так здорово играли, что даже зарабатывали себе на обучение в Школе медсестер.

— Да, у нас неплохо получалось.

Что верно, то верно. Она помнила, что написали в газете «Балтимор сан» об их последнем совместном выступлении в пабе «Молли Магуаир», расположенном неподалеку от университета Джона Хопкинса. «Скрипачки из ансамбля „Падшие ангелы“ играли с благочестивой страстью, волнующе и завораживающе, превращая традиционную ирландскую музыку и свои собственные произведения во что-то удивительно свежее и оригинальное. Так что, если вы хотите открыть для себя новую религию, отправляйтесь в паб „Молли Магуаир“ и послушайте этих сестер-скрипачек» .

— А ты ей послала письмо ? — спросила Джессика.

— Послала, — ответила Мариса.

— Ну, — протянула Джессика, — может, все дело в том, что она его еще не видела. Мы так далеко друг от друга, ведь тетя Сэм в Южной Америке, да?

— В Перу, — уточнила Мариса.

— Ну вот поэтому она еще и не написала, — сказала Джессика неуверенным голосом. — Она очень занята, потому что такая же хорошая медсестра, какой ты сама была. Уверена, она просто ухаживает за больными и напишет или позвонит, как только вернется в Балтимор.

— Конечно, ты права, дорогая, — ответила Мариса. Она попыталась улыбнуться, но слова дочери ударили ее как молния: «Мы просто очень далеко друг от друга». Джесс права, и дело тут не в милях, разделявших их. Сестра Марисы игнорировала все ее недавние попытки помириться. И теперь разрыв между ними казался очень глубоким, и проходящее время только делало его еще глубже. Мариса надеялась, что Фестиваль ирландской музыки заинтересует Сэм, она приедет на север и они смогут поговорить.

— А если она потерялась? — спросила Джессика.

— Потерялась?

— В Перу, — проговорила Джессика встревоженно. — Вдруг с ней что-то случилось?

— Ох, Джесс! Сэм опытная путешественница. Уверена, с ней все в порядке.

— А что, если нет? А может, тебе стоит попросить этого детектива помочь нам найти ее? — спросила Джессика.

— Гм, — пробормотала Мариса.

— Того самого, который приезжал сюда, когда искал Лили. Патрика. Он очень милый.

— Да, милый, — согласилась Мариса, — но он тоже очень далеко.

— Знаешь, мама, на свете существуют самолеты, — сказала Джессика.

— Знаю, — ответила Мариса, обнимая дочь. Может быть, Патрик действительно сумел бы помочь? Она могла бы позвонить ему. И дело не в его голубых глазах, не в том времени, что они провели вместе, когда он был в Кейп-Хок.

Она могла бы просто спросить его, что предпринял бы настоящий детектив, чтобы найти человека, который не отвечает на ее электронные письма. Человека, который однажды был ее коллегой, когда они работали медсестрами, музыкальным партнером и лучшей подругой. Сестрой, которая, казалось, совсем пропала с лица земли…

Стоя на коленях в саду гостиницы, Энн пересаживала маргаритки и поглядывала вниз с холма на магазинчик Лили. Пока Лили, Лайам и Роуз улаживали дела на юге, Энн организовала график дежурств, чтобы магазинчик «Стежки» работал бесперебойно до возвращения Лили. Этот магазинчик давно уже стал местом встреч для женщин всего района, поэтому Энн не составило большого труда найти для этого добровольцев.

Как раз сейчас она заметила Марису и Джессику, стоящих в дверях магазинчика и глядящих через пролив. Они были похожи на женщин из прошлых времен, высматривающих своих мужчин, которые должны были вернуться из-за горизонта на китобойных судах.

— Что это ты прячешься в саду? — спросил Джуд, идя по дорожке из гостиницы и держа в каждой руке по кружке с кофе. — Кажется, скоро здесь все сойдет с ума!

— Хорошо тебе говорить, когда ты собираешься на свой катер и будешь пропадать в заливе целый день. Спасибо, дорогой, — поблагодарила она, беря у мужа кружку с кофе.

— Там Камилла разбирается с одним ансамблем, который забыл заказать достаточное количество комнат, и одновременно с другим, который хочет обменяться местами в списке выступающих с третьим, который потерял своего аккордеониста в Галифаксе…

— Ах, да. Того самого, которому сломали нос во время драки с гитаристом. Кажется, они дрались из-за своей новой певицы, какой-то девчонки из Дублина. Все это я уже слышала. Именно поэтому я здесь. В девять утра куда проще заниматься маргаритками, чем музыкантами.

— Отличная идея, Энн, — сказал Джуд. — Тебе цветы, мне киты. И забудем на время об этом сумасшедшем доме. По крайней мере пока ты не вернешься в гостиницу. Хотя музыка приятная, да?

— Очень, — ответила Энн, слушая, как начали играть ирландские волынки, сплетая свои звуки и постепенно превращая их в мелодию «Менестреля» — самую, на ее взгляд, красивую песню.

— А, эта песня… — пробормотал Джуд.

— Она чудесна, — ответила Энн.

— Ее играли на похоронах Коннора, — сказал Джуд. — Никогда ее не забуду.

— Это же было так давно. Тебе было только одиннадцать.

— Угу.

Энн пила кофе, глядя на спокойные воды залива. Трудно поверить, что такое жестокое нападение могло произойти прямо тут, у берега. Тогда акула лишила Лайама руки, Коннора жизни, а у Джуда, казалось, отняла кусочек души. В школе Энн училась с ним в одном классе и была на год младше его двоюродного брата Лайама. Она помнила, что, когда Джуд вернулся после похорон, его глаза были пустыми, а плечи опущены, как будто он навсегда утратил радость в этой жизни.

— Ну-ка! — воскликнул Джуд, вынимая молоток, торчавший у него за поясом. — Давай-ка отряхни руки и помоги мне.

— С чем?

— С трибуной, дорогуша. Камилла говорит, что она качается, и хочет, чтобы я ее укрепил.

Они захватили чашки с кофе и пошли к беседке на вершине холма, рядом с которой была воздвигнута четырехъярусная трибуна для зрителей. Каждый год перед началом Фестиваля ирландской музыки ее выносили со склада, и каждый год Камилла беспокоилась, что эта штука сломается и местные сановники Кейп-Хок попадают с холма.

Джуд хорошенько тряхнул деревянную трибуну и, хотя, по мнению Энн, она стояла совершенно прочно, вынул пару гвоздей из кармана джинсов и начал вбивать их молотком. Звук ударов перекрывал звучание волынок, исполнявших «Менестреля», что, как поняла Энн, и было главной причиной его желания заняться столярными работами.

Энн поднялась на верхний ярус трибуны. Там из скамейки торчал гвоздь, и она попросила у Джуда молоток. Ловко заколотив гвоздь, она прошла вдоль скамейки, чтобы убедиться, что дальше все в порядке. Дул свежий ветер, полный музыки и веселья. У нее было такое чувство, что в этом году фестиваль принесет в город что-то совершенно неожиданное.