Заложники страсти - Рут Райан Ланган Страница 9

Диллон уставился на фигуру в плаще с капюшоном, почти сливавшуюся с утопающими в густой тени кустами и деревьями.

– Простите меня, миледи. Я ожидал, что в такой час в саду никого не будет. – Он огляделся. – А вам здесь ничто не угрожает?

Ее оскорбил такой вопрос.

– Вы спрашиваете, не угрожает ли мне что-нибудь в замке моего отца? Уверяю вас, навряд ли кто-то решится навлечь на себя гнев сотни часовых, стоящих на страже.

– Часовые отдали должное вину, миледи, и сейчас они крепко спят. Если бы кто-то стал угрожать вам, вы оказались бы совершенно беспомощной и были бы вынуждены защищаться в одиночку.

Глаза ее сузились.

– Почему вы пытаетесь запугать меня, говоря о несуществующей опасности? Или так положено вести себя с дамами в вашей стране?

Он нетерпеливо вздохнул. Эта женщина оказалась столь же несносной, как и прочие ее соотечественники.

– Я вовсе не собирался пугать вас, миледи. Просто в моей стране дамы давно уже не чувствуют себя в безопасности, даже в пределах укрепленных замков.

– И почему же, сэр? Разве ваши мужчины стали столь развращенными, что нападают даже на беспомощных женщин?

Голос его прозвучал низко, выдавая гнев:

– Они опасаются не наших мужчин, а ваших, миледи.

Он сделал движение, намереваясь пройти мимо нее, но тут она протянула руку, схватив его за рукав плаща. Она научит этого дикаря хорошим манерам, пока он находится под одной крышей с настоящими джентльменами.

– И вы посмеете обвинить благородных англичан в нападении на беспомощных женщин?

Не говоря ни слова, он посмотрел вниз, на удерживающую его руку. Почти тут же она отдернула ее. Выражение его глаз заставило ее отступить на шаг.

– Да. Так же как и на беспомощных детей.

Если бы она не была так разгневана, она поняла бы, что горец – его выдавал усилившийся акцент – с трудом сдерживает ярость. Но ее собственный темперамент заставил девушку забыть о здравом смысле.

– Вы заходите слишком далеко, сэр. Реакция Леоноры была столь неожиданной, что даже сама она была ошеломлена: рука ее, описав широкий полукруг, резко хлестнула горца по щеке.

Очень медленно он протянул руку. Несколько мгновений она заворожено наблюдала за его движением, пока ладонь Диллона не сомкнулась на ее запястье. Сила. Никогда не доводилось ей сталкиваться с такой силой. Леонора чувствовала, как гнев пульсирует в его теле, в то время как пальцы его впивались в ее руку. Хотя девушка не на шутку испугалась его ярости, она все же не собиралась извиняться или опускать взгляд.

– Мне больно.

Он крепче сжал ее руку, притягивая девушку ближе к себе, пока она не ощутила его обжигающее дыхание на своем виске.

– Вы не знаете, что такое настоящая боль, миледи. – Он кивнул, указывая на факелы, горевшие по обе стороны от дверей замка. – Всю свою жизнь вы как должное принимаете роскошь и безопасность, тогда как мой народ вынужден жить в вечном страхе перед очередным нападением ненавистных английских захватчиков.

Вызывающе вздернув подбородок, она ответила:

– Если вы смеете поднимать на меня руку, вы ничуть не лучше тех, кого обвиняете.

– Я не поднимаю руку на женщин. Так поступают только англичане. – Он отпустил ее запястье, словно ему было противно прикасаться к ней.

Растирая кожу, на которой выступили синяки, она отвернулась, страстно желая поскорее оказаться в полной безопасности, в замке.

– Никогда еще в саду моего отца со мной не обходились так жестоко.

– Жестоко? – шепотом переспросил он, словно ярость душила его.

Вдруг он грубо схватил ее, заставив повернуться лицом к нему. Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее плечи.

– Миледи, если бы я хотел жестоко обойтись с вами, вы бы уже давно лежали мертвой у моих ног.

Гнев вновь заставил ее забыть о всякой осторожности, и Леонора дерзко ответила:

– Герцог Эссекский оказался прав. Вы всего лишь грязный, неотесанный дикарь в обносках, которому не место среди людей благородного происхождения.

Она увидела, как темная молния опасно сверкнула в его взгляде. Пальцы его рук продолжали все сильнее сжимать ее плечи, пока она не вскрикнула от боли, но он, похоже, ничего не слышал.

– Так я дикарь, вот как? – Притянув ее совсем близко к себе, он прошептал: – Тогда вам не мешает получше узнать, что это такое.

Она сознавала, что заставила его потерять самообладание и что он себя уже не контролирует.

Страх мурашками пробежал по ее спине, когда он привлек ее к себе.

Она застыла. Господь Всемилостивый, он сейчас совершит над ней насилие. Сердце девушки бешено стучало в груди. Пульс учащенно бился. Неожиданно она почувствовала легкое головокружение, и дыхание ее замерло.

Он наклонил голову.

– Никогда не приглашайте в свой сад драконов, миледи.

Его губы скользнули по волосам на ее виске, затем защекотали щеку. Нежданно для себя он почувствовал потрясение: никогда еще не притрагивался он к столь нежной коже.

– Да, дракон – вот вы кто. Но я не приглашала вас, сэр. Вы здесь незваный гость. – Она окаменела в его объятиях. Его губы были сейчас всего в нескольких дюймах от ее губ, дразня и соблазняя ее. Сердце Леоноры билось, кажется, в самом горле, угрожая задушить ее. Она была напугана, но одновременно испытывала и странное, неведомое доселе возбуждение. Она чувствовала себя так, словно стояла на самом краю бездонной пропасти. Еще один шаг, еще одно незаметное движение – и она стремительно полетит вниз.

Диллон ослабил хватку на ее плечах. Заглядывая сверху вниз в ее глаза, он мог прочитать там робость неведения. И настоящий страх. И что-то еще. Вызов. Хотя девушка и боялась его, она не собиралась сдаваться. Он вдруг понял, что бессознательно откликается на эту ее внутреннюю силу. Несмотря на свою юность и целомудрие, перед ним стоит женщина, которая станет достойной подругой любому мужчине. Он ощущал, что чувственность почти переполняет ее. Чувственность, о которой сама она, кажется, даже и не догадывается.

Здравый смысл приказывал ему отпустить ее и уйти прочь, оставив в полном одиночестве, в каковом она пребывала до его прихода. Но тут он увидел, как англичанка вызывающе вздернула подбородок, намереваясь дать ему отпор. Взгляд его вернулся к ее губам. Еще одно движение – и он сможет ощутить вкус этих губ.

Он заколебался, на мгновение, задумавшись о том, сможет ли укротить свое желание. Затем, выругавшись сквозь зубы, он склонился к ней. Этот высокомерно вздернутый подбородок, этот надменный рот – все было слишком сильным искушением.

Губы его сомкнулись на ее губах, заставив все ее существо затрепетать от неожиданности. Мгновение назад она дрожала от свежего ночного воздуха, а сейчас почувствовала себя объятой языками пламени.