О самом главном - Ронда Грей Страница 9

— Кстати, Рут ни слова не сказала о ваших увлечениях садоводством. Больше никаких особых злокозненных отклонений в ее речах не было. — Эстер произнесла фразу задумчивым тоном. Потом, несколько оживившись, добавила: — Впрочем, спасибо подруге, кое о чем она меня предупредила. Рут предостерегла, что уж если вы вознамерились заполучить…

— Вас? Вот тут мисс Эванс не покривила против истины!

— Да, да, речь шла обо мне! Словом, Рут предостерегла меня, что вы будете действовать в свойственной вам манере. Не знаю, так это или не так, но предупреждение верной подруги я приняла к сведению.

— Иначе говоря, вы хотите заявить примерно следующее: я все про вас знаю, мистер Картер, и заранее вооружена. Ваш номер, мистер Картер, не пройдет! Так? — Билл мягко улыбнулся, а потом посерьезнел: — Поживем — увидим.

— Это точно, поживем — увидим, — неожиданно выказав покладистость, согласилась Эстер. Она отодвинула пустую кофейную чашку и поблагодарила Уильяма за прекрасный ужин, потом решительно встала и резко оглянулась, как будто бы за ее спиной что-то случилось.

— Уж не собираетесь ли вы, мисс Олдфилд, так запросто взять и покинуть меня? Не забывайте, пожалуйста, что я еще и ваш клиент!

Ну что ж, клиент всегда прав. Она выпрямилась и сказала, стараясь быть максимально естественной:

— Хорошо, я согласна составить вам компанию. Прогуляемся по берегу. Вы не будете возражать, если мы пойдем вот той дорогой, через парк?

— Конечно, — поспешно согласился Билл и внимательно посмотрел на женщину. — Ставите ли вы жесткие ограничения во времени?

— Да, в пределах разумного.

Взгляд его голубых глаз скользнул по ее лицу, и у Эстер перехватило дыхание.

Когда они вышли к пляжу, Уильям взял Эстер за руку и потянул к скамейке, при этом шепча на ухо:

— Я уверен, что нам не стоит превращать нашу прогулку в марш-бросок. Давайте отведем минуту-другую на перегруппировку сил. Надеюсь, что я не сказал ничего, что могло бы обидеть вас.

Молодая женщина заверила, что никакой обиды не чувствует. И действительно ощутила, что напряженность потихоньку оставляет ее. Теперь то, что этот человек говорил, скорее забавляло. Даже это не укрылось от внимательного взгляда ее спутника, и он поинтересовался, что ее позабавило.

— Я… как бы это объяснить… посчитала странным, что вы уже не раз заверяете меня в том, что не хотели меня обидеть, как будто сами себя одергиваете. Ну да ладно… Болтовне на скамейке я бы предпочла хорошую прогулку.

Ей показалось, что Уильям внутренне колеблется: изречь банальность или сказать о чем-то важном. Судя по всему, он решился на второе, а пока подтвердил, что да, прогулка предпочтительней. При этом добавил, что предлагает свой собственный стиль прогулки.

— И что же это такое? — поинтересовалась Эстер.

— А это значит, что туфли долой и бегом вдоль линии моря.

Молодая женщина оглянулась на пляж. Волны лениво и мягко лизали песок. Светила луна, но на темном и чистом небе в яркости с ней успешно конкурировали россыпи звезд.

— Ну что ж! Можно и так! — наконец решилась Эстер.

Уильям сказал, что нужно спрятать их туфли под скамейкой и повыше закатать штанины брюк. Затем крепко заключил руку Эстер в свою и скомандовал:

— Вперед!

— Вы уверены, что это не будет марш-бросок? — поддразнила она.

Билл с улыбкой пообещал, что в любом случае его спутница почувствует себя хорошо.

Вот как получилось, что мисс Олдфилд шла бок о бок с мистером Картером по жесткому песку вдоль прибрежной полосы и на их ноги время от времени накатывались волны. Отрицать живительную силу этого комплекса упражнений участница пробега вряд ли бы стала, на себе ощутив, как возвращается к ней физическое и душевное равновесие. Как все странно… Эта звездная ночь, рядом на редкость молчаливый мистер Картер… Тот самый Билл, которого она еще совсем недавно чуть ли не презирала, тот самый Билл, от одного вида которого портилось настроение… А как сейчас у тебя настроение, Эстер Олдфилд? Совсем, совсем неплохое, если быть до конца честной.

— Ну вот и финиш, — тихо сказал Уильям, когда спустя примерно полчаса они возвратились к той скамейке, под которой спрятали свои вещи. — Надеюсь, что вы чувствуете себя значительно бодрее?

Эстер медленно опустилась на скамейку.

— Да, благодарю вас. Мне…

Вот сейчас, чего доброго, она разговорится и брякнет лишнее. Лучше все-таки промолчать. Исчезнет магия вечера и как бы не пришлось о чем-то впоследствии пожалеть.

— Вы хотите сказать, что случилось нечто…

Он тоже опустился на скамейку.

— Ничего я не хотела говорить. Впрочем… Я даже не понимаю, о чем вы…

— Эстер, — укоризненно произнес Уильям, — я знаю, что-то все-таки произошло, и, если вы будете молчать, мне придется заняться домыслами, а в этом перспективном деле я могу дойти черт знает до чего.

— О, у такого рационально мыслящего человека есть еще и богатое воображение? Никогда бы не подумала!

Ей понравилось, как она это высказала. Кажется, к ней возвращается ее обычное хладнокровие.

Билл почти весело отреагировал на ее надменный тон.

— Мои догадки не впрямую касаются вас, хотя, должен признаться, эти пальцы еще хранят приятные воспоминания. Они помнят, каким податливым было прелестное тело, как бархатиста ваша кожа. А губы еще хранят вкус ваших…

— Хватит! — потребовала Эстер нарочито бесстрастным голосом.

— А мне хотелось думать, что и вы не прочь поделиться своими ощущениями, — задумчиво произнес Билл.

— Я не прочь молча полюбоваться сегодняшним вечером, — сказала Эстер и обвела взглядом темную зелень кустов, ясное небо и море, принявшее на себя колеблющееся отражение небесных светил. Вместился в умиротворяющий пейзаж и мистер Картер и не испортил общей картины. Он жил воспоминаниями о том вечере, она старалась запомнить этот.

Но пора домой. Однако взгляд на облепленные песком ступни без слов подсказал, что есть к этому препятствие. Прощайте, чудесные бронзовые туфельки!

Впрочем, у спутника, оказывается, и на этот счет есть свои соображения.

— Я предлагаю подняться ко мне в номер, там помоете ноги. Нельзя же ставить под угрозу ваши великолепные туфли! Вы знаете, мне очень нравятся ваши ножки — узкие, благородные ступни, высокий подъем…

— Билл, вы, наверное, считаете меня либо полной идиоткой, либо наивной школьницей.

— О! Вы заставляете меня усомниться в том, что в вашей бухгалтерской душе найдется место для высоких романтических чувств. Жаль! Вот все, что я могу сказать по этому поводу. При вашей внешности, фигуре просто бесчеловечно не реагировать физически на мужчину, который…