Фаворитка Императора - Жюльетта Бенцони Страница 9

– Идем, идем, – торопил Аркадиус, схватив Марианну за руку, – иначе вы окажетесь нос к носу с ним. Очевидно, они хотят укрыться здесь, пока кучер отыщет каретника.

На этот раз она уступила. Жоливаль стремительно увел ее за церковь, чтобы не быть на виду. Здесь росло несколько деревьев. Лошадь привязали к одному из них. Раз уж Император остановился здесь, спутник Марианны прекрасно понимал, что о дальнейшем пути не может быть и речи. К тому же молодая женщина обнаружила узкую боковую дверь.

– Войдем в церковь, – предложила она. – Мы сможем видеть и слышать, оставаясь невидимыми.

Они проникли в небольшой придел, где сырой, холодный воздух с сильным запахом плесени свинцовой тяжестью лег на их промокшие плечи.

– Да мы здесь подхватим смертельную простуду! – пробурчал Жоливаль, на что Марианна не сочла нужным ответить.

В помещении царила полутьма. Церковь оказалась запущенной. Многие разбитые стекла заменяла промасленная бумага. В углу лежала груда обломков разбитых статуй, возле нее две-три сомнительные скамейки, кафедра для проповедей, и все это было густо затянуто паутиной. Но большая полуоткрытая дверь перед амвоном позволяла видеть, что происходит в самом храме, куда именно спешно прибыли Император и его спутник. Пронзительный, нетерпеливый и такой знакомый голос нарушил тишину зала:

– Мы подождем здесь. Ты думаешь, они еще далеко?

– Определенно, нет, – ответил другой, высокий, интересно одетый детина с темными завитыми волосами, который старался укрыть под плащом громадную треуголку с пышным султаном из перьев. – Но зачем ждать здесь, под этими мрачными сводами, где вдобавок к дождю, промочившему нас снаружи, мы получим благословение от дырявой крыши. Разве нельзя найти убежище в одной из этих ферм?

– Пребывание в Неаполе не пошло тебе на пользу, Мюрат, – пошутил Император. – Ты уже боишься нескольких капель воды?

– Я боюсь не за себя, а за мой костюм. Эти перья совсем потеряют вид, и я буду иметь честь приветствовать Императрицу похожим на ощипанную курицу.

– Если бы ты одевался проще, этого не случилось бы. Бери пример с меня!

– О, сир, вы – я всегда вам это говорил, – вы одеваетесь слишком простонародно, и негоже предстать перед австрийской эрцгерцогиней в одеянии буржуа.

Эта необычная дискуссия об одежде позволила Марианне полностью обрести контроль над собой. Сердце перестало безумно биться, и ее ревность приглушило чисто женское любопытство. Итак, перед нею знаменитый Мюрат, зять Императора и неаполитанский король. Несмотря на великолепный синий с золотом костюм, видневшийся из-под большого черного плаща, и высокий рост, она нашла, что лицо его, слишком вызывающее, выглядело, однако, заурядным. Может быть, он самый великий кавалерист Империи, но в таком случае ему никогда не следует показываться без своей лошади. Один он выглядел как-то неукомлектованно. Между тем Наполеон объяснил:

– Я хочу сделать сюрприз эрцгерцогине, я уже говорил тебе об этом, и показаться ей без всякой пышности, так же как я хочу увидеть и ее в простом дорожном костюме. Мы выйдем на дорогу, когда покажется кортеж.

Тяжелый вздох, такой сильный, что его услышала Марианна, показал, что думает Мюрат об этом проекте, затем он покорно добавил:

– Подождем?..

– Полно! Не делай такую мину! Все это невероятно романтично! И я напомню тебе, что твоя жена рядом с Марией-Луизой! Разве ты не рад снова увидеть Каролину?

– Разумеется! Но мы уже слишком давно женаты, чтобы неожиданная встреча могла так обрадовать. И к тому же…

– Замолчи! Ты ничего не слышишь?

Все находившиеся в церкви: и наблюдатели и наблюдаемые – напрягли слух. Действительно, издалека доносился своеобразный шум, похожий на приближающуюся все ближе и ближе грозу.

– В самом деле, – с явным облегчением сказал Мюрат. – Это уж наверняка кареты! Впрочем…

И неаполитанский король мужественно покинул укрытие, добрался до дороги, затем побежал обратно, крича:

– Вон первые гусары эскорта! Ваша супруга прибывает, сир!

В следующий момент Наполеон присоединился к нему, тогда как влекомая непреодолимым любопытством Марианна подошла к дверям церкви. Не было ни малейшего риска, что ее заметят. Все внимание Императора приковалось к предшествуемой сине-розово-голубыми всадниками веренице карет, приближавшейся хорошим аллюром, и это ранило Марианну в самое сердце. Теперь ей стало ясно, с каким пылом он ожидал ту, от которой надеялся получить наследника, эту дочь Габсбургов с традиционно необходимой королевской кровью. Стараясь унять пронзившую ее боль, она вспомнила его развязные слова: «Я женюсь на брюхе…» Какая насмешка! Все в поведении ее возлюбленного – разве не говорили, что он готов научиться танцевать ради своей невесты? – просто кричало о нетерпении, с каким он ждал встречи с будущей женой, особенно эта романтическая эскапада в компании с его зятем. У него не хватило выдержки потерпеть до следующего дня, до официальной встречи, назначенной в Понтарше.

Теперь Наполеон вышел на середину дороги, и синие гусары останавливали лошадей перед этой знакомой фигурой с возгласами: «Император! Император здесь!» Услышав это, немедленно появился г-н де Сейсель, камергер. Но Наполеон не хотел никого ни видеть, ни слышать. Не обращая внимания на усиливавшийся дождь, он, как юноша, подбежал к запряженной восьмеркой лошадей большой карете и открыл дверцу, не ожидая, пока это сделают для него. Марианна увидела, что внутри находятся две женщины. Одна из них вскрикнула и склонилась в глубоком поклоне.

– Его Величество Император!

Но Наполеон, это было ясно, видел только ее спутницу: крупную розовощекую блондинку с круглыми голубыми глазами навыкате, у которой был довольно испуганный вид. Ее грубо вырезанные губы вздрагивали, хотя она и пыталась улыбаться. На ней был зеленый бархатный плащ и ужасная шляпа с пучком разноцветных перьев попугая, похожим на метелку.

Находясь в нескольких шагах от эрцгерцогини, Марианна пожирала ее глазами, испытывая жестокую радость, обнаружив, что если она и не безобразна, то, по крайней мере, ничем не отличается от других. Конечно, у Марии-Луизы был свежий цвет лица, но голубые глаза – невыразительны, а в знаменитой габсбургской губе под длинноватым носом – ничего привлекательного. А как убого она одета! И затем, для юной девицы она действительно была слишком пухлой. Лет через десять она превратится в толстуху, ибо уже сейчас в ней ощущалась тяжеловесность.

Молодая женщина с нетерпением ждала реакции Наполеона, который, стоя в воде, созерцал свою супругу. Безусловно, он испытывал разочарование, сейчас он поприветствует ее согласно протоколу, поцелует руку и вернется наконец в свою отремонтированную карету… Но нет!.. Его радостный голос возвестил:

– Сударыня, я бесконечно счастлив увидеть вас!

После чего, не обращая внимания на летящие, как от мокрого пуделя, брызги, он вскочил на подножку, обнял пышную блондинку и осыпал ее поцелуями, вызвав кривую улыбку у другой дамы, сразу же не понравившейся Марианне миловидной женщины, довольно полной, с великоватой головой и короткой шеей, чей язвительный взгляд противоречил выражению простодушия на ее лице. Без сомнения, это была знаменитая Каролина Мюрат, сестра Наполеона и одна из самых злобных склочниц режима. Спутник Императора обнял ее, после того, впрочем, как приложился к руке эрцгерцогини, и тут же ретировался в карету без гербов, тогда как сияющий Наполеон расположился напротив женщин и крикнул стоявшему навытяжку около кареты камергеру: