Крест и полумесяц - Кэтрин Полански Страница 9

– Ты не должна задавать вопросов. Не должна пытаться бежать. Тебе не будет плохо, и тебя никто не тронет. У тебя будет одежда, еда, украшения. Ты можешь просить хоть звезду с неба, но ты не сможешь уйти.

– Но зачем? – беспомощно переспросила Злата. Взгляд мужчины смущал ее. Он смотрел на нее так, будто она была вовсе без платья, и был в его глазах странный безумный огонек – такие глаза бывают у диких лошадей, Злата однажды видела такую и навсегда запомнила ее вспыхивающий сумасшедшей синевой взгляд… Но лошадь была всего лишь животным, ее можно было усмирить, и ту усмирили в конце концов, и она покорно пошла за конюхом в денник. А человек, сидевший в кресле перед Златой, казался отчетливо опасным, и на него было бы непросто накинуть узду. Он и был опасен – опасность была в его руках, в плавных движениях, в наклоне головы. Он мог сделать со Златой все что захочет, и ощущение беспомощности превратилось в жгучий стыд, а потом в злость, сменившуюся вновь удручающей беспомощностью.

– Не задавай вопросов, – напомнил он.

– Но хоть какие-то права у меня есть? – сердито спросила Злата.

– У тебя есть право жить, – холодно ответил мужчина, – пока я тебе это позволяю.

Девушка не имела ни малейшего понятия, какие у него планы на ее счет, и почему он сохранил ей жизнь, и зачем ее жизнь ему нужна. Она хотела задать ему все эти вопросы, но толку? Незнакомец не стал бы отвечать, это чувствовалось. Злата четко поняла: он здесь хозяин. Нет, это не восточная шутка, увы, и скоморохи из-за двери не выпрыгнут…

Мужчина, кажется, прочитав все ее мысли, как открытую книгу, ухмыльнулся, встал и склонился над девушкой, а она попыталась отвернуться, но веревки не пускали. Неожиданно мужчина провел кончиками пальцев по щеке Златы, девушка дернулась, а незнакомец засмеялся. Смех у него был, как ни странно, приятный. И все же скрытое безумие в его глазах пугало. Он сказал что-то по-арабски и потянулся за кинжалом. Злата замерла: обманули в очередной раз, сейчас убьет, зарежет, как кролика! Но мужчина, выхватив сверкающий клинок из ножен, одним движением рассек веревки и отступил. Злата села на кровати, не зная, что делать теперь. Попробовать вцепиться ему в бороду – но что толку? Девушка была абсолютно растеряна, хотя обычно отличалась здравым смыслом, который сейчас молчал…

– Запомни, женщина, – сказал незнакомец, который больше не улыбался, – исполняй то, что тебе велят, и тогда ты будешь жить. Если будешь покорной, твоя жизнь станет… – он сделал паузу, потом ухмыльнулся уже вовсе мерзко, – раем.

Мужчина вложил кинжал в ножны, развернулся и вышел, а Злата осталась сидеть на постели, растерянная и злая, такая злая, что готова была рвать и метать, бросать тяжелые предметы в обидчиков и бить посуду об их головы. Но без зрителей все это делать глупо.

Впрочем, в одиночестве девушка пребывала недолго: вернулась та женщина, что охраняла ее вначале.

– Мое имя Джанан, – произнесла она по-французски довольно понятно. – Я покажу тебе, что ты должна делать. Идем.

Злата была босиком – ее туфли куда-то исчезли, и на просьбу вернуть их Джанан даже головы не повернула. Ну и пусть! Узким коридорчиком женщины прошли в другую комнату, большую и светлую, окнами выходящую в сад.

Девушку до сих пор трясло после встречи с похитителем, но, несмотря на это, Злата оценила обстановку комнаты как довольно милую: софа, накрытая желтым сатином, отороченным золотой бахромой, на ней маленькие подушки, расшитые также золочеными шнурами и разложенные в художественном беспорядке. Восточная мебель с гнутыми ножками, широчайшая кровать под прозрачным легким балдахином. Стены увешаны картинами, в основном пейзажами, – вот вам и истинно мусульманский дом! Злата считала, что здесь это не принято. Расписной потолок изображал виды Босфора.

Воздух, казалось, золотился: особый вечерний свет, солнце скоро сядет, но какой это вечер, какого дня?

– Мой господин велел мне сказать тебе, как себя вести здесь, – промолвила Джанан, остановившись у окна. – Ты будешь жить здесь, и ты не должна убегать.

– Да, это он мне уже сказал, – буркнула Злата, осматриваясь. Хотя бы в подвале со склизкими стенами держать не будут, и то ладно. Впрочем, здесь, наверное, все подвалы сухие, тут же вода на вес золота. И все равно Злате не улыбалось соседствовать с крысами, неважно, сухими или мокрыми.

– Ты должна слушаться господина и меня. Если господин пришлет кого-то с приказом, ты должна слушаться этого человека. Ты не джарийе, и ты не должна слушать джарийе. – Монотонно, будто читая заклинание, рассказывала Джанан.

– Кто такая джарийе? – нахмурившись, спросила Злата.

Джанан помолчала, явно подбирая нужное слово.

– Джарийе – это рабыни, – произнесла она наконец.

Злату осенило:

– Я буду жить в гареме? Это гарем?

– Да, – подтвердила Джанан.

Ситуация стала яснее, и картины на стенах объяснялись, ведь в одной из книг, которые успела прочесть девушка, было написано, что для гарема и обитающих в нем женщин их господин не жалеет ничего. Значит, ее украли, чтобы сделать наложницей в гареме этого сумасшедшего! О таком Злата только слышала, и то краем уха. О жизни в гареме она вообще имела слабое представление, в основном приходили на ум одалиски, рахат-лукум и персики. Девушка вопросительно взглянула на Джанан, которая пустилась в неторопливые объяснения. Женщина говорила короткими фразами, и понять ее было достаточно легко, хотя, конечно, акцент был ужасен.

– Ты все выучишь. Господин велел учить тебя арабскому языку. Я буду тебя учить. Наш гарем большой, господин богатый человек. Он достойно содержит женщин. – Она помолчала. – Ты будешь жить здесь и поймешь.

– А кто ты? Ты джа… джарийе? – полюбопытствовала Злата, с трудом вспомнив незнакомое слово. Нет, не так она представляла себе рабынь. Рабыни – это же вечно угнетенные, забитые существа с испуганными взглядами. Эта утонченная женщина никак не вписывалась в сложившийся у Златы смутный образ.

– Нет, я катибе-уста, хранительница покоя и дисциплины. – Джанан чуть улыбнулась, но ее лицо от этого почему-то сделалось неприятным. – В гареме сейчас сто восемьдесят три женщины, не считая охраны и детей. Надо следить за покоем. Нужно, чтобы, приходя сюда, господин и мужчины этого дома отдыхали душой и телом.

Ничего себе, они сюда отдыхать приходят! У Златы немного кружилась голова – от усталости, голода и непонятно чего еще; то приходила злость, то наваливалась апатия. Джанан внимательно посмотрела на девушку:

– Тебе следует поесть и лечь спать, я покажу тебе все завтра.

– Какой сегодня день? – вздохнула Злата.

– Хороший, – опять едва уловимо улыбнулась Джанан и вышла, закрыв за собой дверь. Злата даже не подумала встать, чтобы проверить, заперли ее или нет и есть ли в коридоре стража. Похоже, информацией ее снабжать никто не собирается. Но она сама выяснит все, что ей нужно. То, что она находится в доме очень богатых людей, само по себе любопытно. Богатые люди не торгуют рабами. Или торгуют? И именно поэтому они такие богатые? Злата встала и подошла к окну: за ним был виден кусочек ухоженного сада, под окном пышно цвел неведомый куст. Этот куст, явно обихаживаемый местным садовником, показался Злате символом здешнего благополучия. Глянцевые листочки блестят, цветы радуют глаз… И не выбраться отсюда, похоже, кустом прикинуться не удастся. Злата вернулась, села на кровать, а потом легла. Глаза закрылись – усталость и пережитое потрясение подействовали лучше снотворного, девушка уснула прямо в одежде на неразобранной постели.