Звезда флибустьера - Патриция Поттер Страница 9

Аннетта взглянула на солдата. Он был без сознания. Глаза с густыми черными ресницами закрыты. Лицо покрывает темная щетина, отросшая за несколько дней. Красный мундир весь в пятнах крови. От раненого так сильно пахло бренди, что Аннетта отшатнулась. Запах напомнил ей о той ужасной ночи.

Наверное, ее реакция была красноречива, потому что врач устало улыбнулся.

— Я промывал рану и пролил немного бренди на его одежду.

Да, разумеется. Аннетта, смутившись, кивнула.

— А кто он?

Доктор Марш пожал плечами:

— Он лейтенант. Вот все, что я знаю. Он пробормотал свое имя, но я не расслышал. Я нашел его на дороге, когда возвращался от роженицы. Наверное, на него напал из засады какой-нибудь мятежник. Вы можете подержать его у себя несколько дней? Я узнал, что капитана Гаррета отправили домой на корабле «Мэриголд», и понадеялся, что его комната освободилась. Пациенту нужен покой.

Комната принадлежала Бетси. Еще сегодня днем она строила планы, как опять переселится к себе!

— Бетси? — окликнула ее Аннетта.

Блестящие зеленые глаза Бетси остановились на раненом, затем оценивающий взгляд был переведен на огромного человека, который принес раненого. Бетси неожиданно кивнула, и в глазах у нее промелькнуло одобрение.

— Спасибо, — сказал доктор.

Аннетте показалось, что он озабочен состоянием больного даже больше, чем обычно. Вот это его качество она ценила превыше всего: то, с каким вниманием он относился к своим больным.

Когда отцу стало немного лучше, Ноэль рассказал Аннетте о неимоверной переполненности квакерской больницы. Вот она и уговорила тетушку взять в дом нескольких раненых.

Аннетта вскоре обнаружила, что ждет визитов доктора, что ей нравятся его неброский юмор и вдумчивость. Он никогда никого не осуждал, но всем была хорошо известна его лояльность к англичанам. Аннетта безмерно восхищалась доктором, но чувства к нему испытывала только дружеские.

Сегодня доктор показался Аннетте очень утомленным и печальным, морщинки около глаз стали глубже. Его напудренные волосы, обычно гладко зачесанные и аккуратно завязанные сзади, растрепались и повисли вдоль щек сосульками.

Аннетта взглянула на великана, который привлек внимание Бетси.

— Это Айви, — объяснил доктор Марш, — он друг Малькома и будет ему помогать.

«Странно, — подумала Аннетта. — Такое впечатление, что Мальком не считает этого верзилу своим другом. Он смотрит на него как-то уж слишком зло».

— Идите за мной, — сказала она и направилась к комнате Бетси в задней половине дома. Комнатка была маленькая, но зато отдельная.

Человек по имени Айви — имя тоже странное — внес раненого осторожно, даже, можно сказать, с нежностью, что удивило Аннетту. Она знала по опыту общения с людьми, что как раз такие великаны не отличаются бережностью обращения.

Аннетта заметила, что Бетси покачивает на ходу бедрами сильнее, чем обычно. Великан, по-видимому, остался к этому равнодушен, но Мальком явно обратил на Бетси внимание.

Они вошли в комнату, и великан положил свою ношу на кровать. Раненый был уже без сапог. Когда Айви стал раздевать его, Аннетта отвернулась.

— Если у вас найдется соломенный матрас, — сказал ей Ноэль Марш, — то Мальком будет спать здесь же. У вас и так полно хлопот, чтобы заботиться еще и об этом больном. Достаточно того, что вы предоставили нам постель.

— А как насчет этого? — спросила Бетси, взглянув на Айви, который стоял, неловко прислонившись к стене, и напоминал льва, очутившегося в чулане.

— Он будет жить у меня, — ответил Ноэль.

— Сейчас принесу воду и простыни, — немного погодя сказала Аннетта.

Она могла бы поклясться, что все мужчины с нетерпением ожидают, когда женщины выйдут из комнаты. Но почему?..

— Не забудьте, — сказал ей вдогонку доктор Марш, — я не хочу, чтобы его беспокоили, пока не минует опасность заражения.

Она поняла. Обычная медицинская практика предписывала давать тяжелораненым опиум. Существовало мнение, что снижение чувствительности к боли и, по возможности, полное ее отсутствие ускоряют выздоровление и предотвращают воспалительный процесс. И слава богу, что англичане обеспечивали их опиумными лекарствами. Она слышала, что у американцев их было мало, и хотя Аннетта отвергала цели их борьбы, она ужасалась при мысли, какую боль приходится терпеть их раненым.

Прежде чем выйти, она бросила последний взгляд на нового пациента. Его нельзя было назвать красивым. В отличие от Ноэля Марша лицо его не отличалось патрицианским благородством, бросались в глаза угловатость и резкость черт, а также сардоническое выражение, которое сохранялось на его лице даже в бесчувственном состоянии.

Аннетта почувствовала, как учащенно забилось сердце. Непонятно почему. Она помогала ухаживать за многими мужчинами, и никто из них не вызывал у нее даже легчайшего волнения. Но в этом лице было какое-то странное выражение — так смеются над тем, что причиняет мучительную боль.

Да нет, это все ее воображение и ничего, кроме воображения. И Аннетта поспешно вышла из комнаты.

* * *

Ноэль с облегчением вздохнул. Пока все идет хорошо. Было трудно проехать мимо караульных. Он намеренно пролил немного бренди на одежду Джона Патрика и заявил, что везет домой пьяного английского офицера.

Сейчас он с помощью Малькома снял с брата мундир и вздрогнул, увидев его исполосованную спину. Об этом в семье никогда не упоминали. Может, не знали. А Ноэлю не надо было спрашивать, откуда эти глубокие рубцы. Он и прежде их видел на спинах английских матросов. У Ноэля перехватило дыхание при мысли, какую мучительную боль должен был испытать Джон Патрик. Теперь ясно, почему он так яростно ненавидит англичан.

Надо сделать все, чтобы об этих рубцах больше никто не узнал. Они не соответствуют высокому званию английского офицера. Позже надо будет послать с Айви ночную рубашку и чтобы надели ее свои. Он осмотрел недавние раны. Они снова кровоточили, но не сильно. Лишь бы не воспалились.

В первую очередь следовало позаботиться о жилье для помощника брата, а может, это его друг. Да кто бы он ни был, этот человек, по-видимому, готов был рвать и метать от злости. Он хотел остаться с капитаном. Только после того как Ноэль убедил его, что Мальком отлично может ухаживать за раненым и присутствие его не вызовет лишних вопросов, Айви ворчливо согласился с доводами врача при условии, что он сможет навещать раненого.

Айви упорствовал в своем намерении оставаться в Филадельфии, несмотря на грозящую опасность, и тут Ноэлю пришлось уступить. Когда они возвращались, везя Джонни в больницу, швед объявил, что собственноручно застрелит и Ноэля, и Малькома, если с капитаном что-нибудь случится. Теперь Айви предстояло играть роль конюха у Ноэля.

— Подождите меня снаружи, — распорядился Ноэль, когда они кончили раздевать Джона Патрика.