Строптивая наложница - Вирджиния Спайс Страница 9

– Что ж, прекрасно. Значит, за стол, сядем вовремя.

– Лиззи, ради всего святого, объясни, что за маскарад ты затеяла? – Леди Джулиана медленно прошлась по комнате. – И где ты только откопала это платье? Если мне не изменяет память, за последние полгода ты ни разу его не надевала.

– А что такое? – Элизабет невинно захлопала ресницами. – Это очень благопристойное платье, и оно вполне подходит для молодой незамужней девушки. Уверена, что, если бы здесь была леди Харвилл или леди Чарт, они одобрили бы мой внешний вид.

– Но ведь ты терпеть не можешь такие скромные наряды!

– Это было в прошлом, мама! Но теперь мои вкусы изменились! Я пришла к выводу, что молодой девушке подобает держаться скромно и…

Громкий хохот виконта прервал ее монолог. Откинувшись на спинку кресла, лорд Девери смеялся так долго, что у него выступили слезы. Наклонившись к покрасневшей дочери, он выразительно покачал головой и сказал:

– Элизабет, ты настоящая актриса! Если бы тебе довелось выступать в театре, ты имела бы огромный успех. Однако замечу, что в данном случае этот номер не будет иметь эффекта. Леон уже видел тебя во всем блеске твоей красоты, и вряд ли он станет считать тебя дурнушкой, увидев в этом благопристойном наряде.

– Как раз его-то мнение меня интересует в последнюю очередь! – обиженно воскликнула Элизабет.

Она досадливо прикусила губу, с опозданием осознав, что и в самом деле повела себя глупо. Но времени что-то исправить уже не оставалось. В гостиную стремительно вошел лорд Кроуфорд. Едва взглянув на него, Элизабет ощутила еще больший прилив досады. Под его элегантным черным фраком из дорогого сукна был надет атласный жилет почти такого же оттенка, как ее платье. Будто он нарочно оделся в тон ее наряду, чтобы составить с ней прекрасную пару! С большим раздражением Элизабет вынуждена была признать, что этот цвет цоразительно шел к его серым глазам.

Приветливо поздоровавшись с виконтессой, маркиз почтительно поцеловал ей руку и подошел к невесте. Их взгляды скрестились в безмолвном поединке, и Элизабет едва не вцепилась Леону в лицо, когда он незаметно подмигнул ей. Предложив девушке руку, маркиз повел ее в соседнюю столовую, и у нее даже не было возможности бросить ему пару колких слов, потому что в двух шагах от них шли родители.

За обедом Элизабет почти все время молчала, мрачно уставившись в тарелку. Но было похоже, что ее поведение никого не смущало. В отличие от невесты Леон был в прекрасном настроении и весь этот долгий час оживленно беседовал с виконтом и виконтессой о самых разных вещах. Несколько раз лорд Девери провозглашал тосты за жениха и невесту, и Элизабет выдавливала из себя подобие улыбки, чтобы не вступать в открытый конфликт с отцом. С растущей досадой она видела, что ее чопорный внешний вид не произвел на Леона никакого впечатления. Лишь иногда он окидывал ее быстрым насмешливым взглядом, и ей так хотелось запустить в него тарелкой с салатом.

Наконец виконт поднялся из-за стола. Устремив на отца почтительно-вызывающий взгляд, Элизабет ждала, какой предлог он найдет на этот раз, чтобы оставить ее наедине с нареченным. Но вместо этого лорд Девери предложил всем вернуться в гостиную. Не ожидавшая такого поворота Элизабет в растерянности задержалась на пороге столовой. «Что все это значит? – подумала она. – Неужели отец попросту боится, что она начнет отговаривать маркиза от женитьбы?»

– О чем вы так глубоко задумались, моя дорогая невеста? – вежливо поинтересовался Леон, хотя Элизабет уловила в его голосе явную насмешку. – Может быть, вы неважно себя чувствуете после столь обильной трапезы и хотите выйти на воздух?

Девушка метнула на него уничтожающий взгляд, заметив, как ее родители сразу беспокойно повернулись в их сторону.

– В самом деле, Лиззи, – отозвался виконт, – ты что-то слишком бледна сегодня. Пожалуй, вам с Леоном и вправду следует прогуляться. Заодно и покажешь ему твои любимые хризантемы, которые еще не успели отцвести.

Элизабет ничего не оставалось делать, как последовать его совету. Леон услужливо сходил за теплыми плащами, и вскоре они оказались на садовой дорожке, огибающей особняк. Оказавшись вдали от бдительного надзора отца, Элизабет решила, наконец, дать выход своим эмоциям и гневно взглянула на жениха, приготовившись к атаке.

– Не торопитесь, дорогая моя, ваши родители все еще наблюдают за нами из окон гостиной, – насмешливо предупредил Леон, выразительно приподняв брови.

Сраженная тем, что он разгадал ее намерения, Элизабет не выдержала и звонко рассмеялась, решив отложить пикировку до более подходящего момента.

– Папа намеренно указал нам маршрут прогулки, – весело сказала она. – Клумбы хризантем отлично просматриваются из гостиной и соседних комнат.

– Тогда поскорее покажите мне их, чтобы мы могли с чистой совестью забрести куда-нибудь подальше.

Остановившись около двух больших цветников, Элизабет начала подробно рассказывать Леону, как эти цветы появились у них в саду и как она ухаживала за ними все лето. Маркиз молча выслушивал это повествование, бросая на девушку задумчивые взгляды. Наконец она почувствовала это вежливое внимание и не выдержала:

– Наверное, вам все это совсем не интересно, и мы напрасно теряем время!

– Почему же? – отозвался он. – Я ведь уже говорил, что вы прекрасный рассказчик.

Она бросила на него подозрительный взгляд.

– Надеюсь, на этот раз я не сбилась с мысли? Леон улыбнулся, вспомнив недавнюю экскурсию по галерее.

– Нет. Во всяком случае, вы ни разу не назвали хризантемы пальмами. Признаться, я немного удивлен. Вот уж не думал, что вы любите живые цветы.

– Что же здесь удивительного? Разве вы еще не заметили, что я всегда стараюсь украсить прическу живыми цветами, а не искусственными, как большинство наших дам? – Элизабет подняла руку к волосам и смущенно кашлянула, вспомнив, что сегодня она не позаботилась об этом и ее прическа имеет будничный вид. – Больше всего мне нравятся желтые хризантемы. Вот эти. И еще вот эти.

Бережно коснувшись цветка, Леон с улыбкой обернулся к невесте:

– Большие желтые хризантемы, напоминающие маленькое солнце… Элизабет, вы сама, как этот цветок – яркая, излучающая жизненную энергию и опаляющее острословие. Кто научил вас любить эти цветы? Леди Джулиана?

– О нет, совсем нет! – с неожиданной живостью отозвалась она. – Мама больше всего любит лилии. И розы – всех возможных оттенков, но непременно с ощутимым ароматом. Вы знаете, – ее голос задрожал от вдохновения, – ведь мою маму когда-то так и называли – Небесной Розой. За то, что у нее такие необыкновенно яркие голубые глаза. Но, готова поспорить, вы ни за что не отгадаете, кто мог дать ей такое имя!

Заинтригованный Леон вопросительно, посмотрел на нее, пытаясь зажечь на ветру гаванскую сигару.

– Ну же, Элизабет, не тяните!