Утро нашей любви - Эйна Ли Страница 9

— Которые, между прочим, являются моими дочерьми. Китти порядком надоело препираться то с дочерьми, то с отцом семейства. Она одарила его неприязненным взглядом:

— Я настаиваю на том, чтобы вы вернулись в библиотеку и позволили мне разобраться самой.

— Как я понял, речь идет о наказании, сударыня?

— Вы правильно поняли, сэр. Всхлипывания за ее спиной стали громче.

— Могу я спросить, что они сделали, чтобы заслужить наказание?

— Это также должно остаться между мной и девочками, капитан Фрейзер. Не могли бы вы посторониться?

Завязывая на ходу пояс халата, по лестнице сбежал Джонатан.

— В чем дело? — выпалил он, запыхавшись.

— Лучше не спрашивай, отец, если не хочешь получить нагоняй от миссис Драммонд.

Джонатан перевел озадаченный взгляд на Китти:

— Что случилось, Кэтлин?

— Как я уже объяснила вашему сыну, Джонатан, ничего такого, с чем я бы не справилась. Идемте, девочки, — велела она.

— Мы не хотим! — раздался дружный вопль. — Почему мы должны идти, Поппи?

— Делайте, что вам говорят, — пресек их протесты Джаред, прежде чем его отец успел произнести хоть слово.

Приглаживая взлохмаченные волосы, неведомо откуда появился Чарлз в сопровождении своей жены Милдред, служившей кухаркой. Китти решительно шагнула к двери, и опешивший дворецкий машинально распахнул ее.

Она вышла наружу и чуть не налетела на Сета Фрейзера. Тот, выставив перед собой руки, едва успел предотвратить столкновение.

— Прошу прощения, Кэтлин. — В его дыхании ощущался сильный запах виски.

Китти сухо кивнула и продолжила путь, сопровождаемая не только двумя хнычущими близнецами, но и Джаредом, Джонатаном, Чарлзом, Милдред и озадаченным Сетом.

Распахнутая парадная дверь давала достаточно света. Оказавшись в саду, Китти остановилась и вручила стакан Бекки.

— Думаю, пока сойдет и фонтан, а завтра вы сможете вернуть лягушку в ручей.

— В саду темно, — заныла Дженни.

— Моя сестра боится темноты, — сообщила Бекки.

— Только грешники боятся темноты. Вперед, девочки.

— Достаточно, миссис Драммонд, — вмешался Джаред. — Вы же слышали, ребенок боится темноты.

— Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? — осведомился Сет.

— Кажется, миссис Драммонд считает, что у нее есть основания наказать близнецов, — ответил Джонатан. — Я прав, Кэтлин?

— Да, — подтвердила Китти.

— Браво, Кэтлин! — воскликнул Сет. — Кто-нибудь должен был заняться этим. Как бы я ни обожал этих маленьких проказниц, иногда они заходят слишком далеко в своих шалостях.

— Папа, мы что, должны туда идти? — Жалобный призыв исходил от Бекки.

— Думаю, вам следует послушаться миссис Драммонд, — ответил Джаред.

— Ты такой же злой, как и она! — возмутилась Дженни. Девочки обратили полные надежды взгляды на деда.

— Поппи? — взмолились они.

Джонатан со скорбным видом покачал головой.

— Не бойся, Дженни, — сказала Бекки. — Я позабочусь о тебе. — Со стаканом в одной руке, она взяла сестру за руку и повела ее в темноту.

Взрослые взволнованно замерли, прислушиваясь к доносившимся из сада всхлипываниям. Все, кроме Китти. По ее мнению, близнецам слишком долго сходили с рук их жестокие проделки. Страх, испытываемый ими сейчас, не идет ни в какое сравнение с жуткими минутами, которые она провела в постели, ожидая смертельного укуса змеи. И только Богу ведомо, что они творили с ее предшественницами.

Спустя некоторое время девочки вернулись, и Бекки вручила Китти пустой стакан.

— Спасибо. Теперь можете ложиться.

К удивлению Китти, Джаред подхватил каждую из дочерей под мышку и понес в дом. Это был первый случай, когда она оказалась свидетельницей проявления отеческой заботы.

Оказавшись внутри, близнецы бросились вверх по лестнице, а взрослые разошлись по своим комнатам. Прежде чем уйти, Джаред помедлил и повернулся к Китти:

— Спокойной ночи, миссис Драммонд. — Его улыбка вызвала у нее даже большее раздражение, чем эта чертова лягушка с ее кваканьем.

Еще долго после того, как все домочадцы угомонились, Бекки и Дженни шептались, лежа в постели.

— От нее так просто не избавишься, не то, что от других, — посетовала Дженни, зевнув. Ей с трудом удавалось держать глаза открытыми.

— Что-нибудь придумаем, — заверила ее Бекки, прежде чем погрузиться в глубокий сон.

Джаред стоял в дверях спальни, глядя на спящих дочерей. Кто поверит, что эти ангелочки пугают его до смерти? Беда в том, что и они относятся к нему так же. Впрочем, чему здесь удивляться: ведь он для них совсем чужой. Что это за отец, который не может отличить одну дочь от другой?

«Это нечестно, девочки, вас двое, а я один», — подумал он, улыбнувшись.

Вот бы застать их поодиночке и поговорить по душам. Тогда, возможно, ему представился бы шанс узнать дочерей получше. Но они никогда не расстаются, даже ночью, предпочитая спать в одной постели.

Им просто необходима мать. Чертова Диана! Как она могла с такой легкостью бросить собственных детей? Пока ее поведение касалось только их двоих, Джаред мирился с ее бесконечными изменами, поддерживая ради близнецов видимость нормального брака. Но она все равно сбежала, пожертвовав дочерьми в угоду своему легкомыслию.

Что он знает о маленьких девочках? Он не имеет понятия, как говорить с ними, что сказать. Как выразить всю ту любовь и отцовскую гордость, что переполняют его сердце при взгляде на них?

Джаред проглотил ком в горле.

Ну не смешно ли? Он, Джаред Фрейзер, капитан армии Соединенных Штатов, ветеран военных кампаний, награжденный английским крестом и французским орденом Почетного легиона, — и боится двух маленьких девочек!

— Правда, ужасно непослушных, — произнес он с улыбкой.

Бросив последний взгляд на две темные головки, он повернулся и вышел из комнаты.

На следующее утро Джаред, склонившись над раковиной с помазком в руке, придирчиво рассматривал себя в зеркале. Под глазами у него залегли темные крути, а шрам на щеке, хотя и несколько поблек, по-прежнему имел отталкивающий вид. Неудивительно, что собственные дочери избегают смотреть на него и шарахаются от родного отца, как от чумы. Пожалуй, ему нужно отрастить бороду и длинные бакенбарды.

— Пропади все пропадом, — буркнул Джаред, яростно намыливая щеки. Он всегда предпочитал гладко выбритое лицо, и будь он проклят, если станет скрывать шрам под отросшей щетиной. Он решительно взялся за бритву.

К тому же он не выспался, взбудораженный событиями минувшей ночи. Всю жизнь Джаред предъявлял к себе жесткие требования и был неприятно удивлен, обнаружив по возвращении домой, что его дочери избалованы и ни в чем не знают удержу. Дед, разумеется, потакал им во всем, но даже это не оправдывало их поведения. Джаред не сомневался, что близнецы заслужили вчерашнее наказание, но их испуганные рожицы не выходили у него из головы. Вздохнув, он взял полотенце и стер с лица остатки мыла.