Игрушка судьбы - Мэри Дехейм Страница 9

– Мое глубочайшее почтение, – почти прошептала она, опуская глаза, чтобы скрыть плещущийся в них страх.

– Встаньте, встаньте, – весело произнес король. Он совершенно беззастенчиво разглядывал декольте ее платья.

Морган поспешно поднялась, радуясь, что Ричард крепко держит ее за руку. Генрих задумчиво почесывал свою огненно-рыжую бороду. Внезапно он вспомнил о супруге, которая, сидя неподалеку, переводила взгляд своих миндалевидных глаз с Морган на короля.

– Мы рады приветствовать вас при дворе. Уверен, вы будете часто сопровождать ее величество.

Морган повернулась к Анне Болейн. Королева вежливо кивнула в ответ на слова Генриха:

– Тодд… Дочь сэра Эдмунда Тодда?

Когда Морган заверила, что это именно она, взгляд короля стал более внимательным и задумчивым:

– Ах да, сэр Эдмунд Тодд – тот самый, которому не нравится, как я командую флотом. Он все еще пытается привить Тому Сеймуру свои взгляды?

Морган судорожно сглотнула, страстно желая, чтобы Том оказался рядом.

– Мой отец никогда не пытался навязывать кому бы то ни было свой образ мыслей, – помолчав, произнесла она тихо, но твердо, без дрожи в голосе. Морган почувствовала гордость на какой-то миг, пока не наступила тишина. Нед Сеймур нахмурился, королева побледнела, в глазах Генриха блеснул гнев.

Появившийся откуда-то Том быстро приблизился к брату и королю.

– Вот за что я и уважаю сэра Эдмунда, – непринужденно промолвил Том, – у него есть собственные идеи относительно того, каким должен быть флотский офицер, но он всегда готов выслушать иное мнение. Как вы знаете, паше величество, моряк должен быть гибким и подвижным, поскольку погода то и дело меняется: то подует ветер, то набежит волна.

Король искоса взглянул на Тома и, поразмыслив, согласился.

– Верно, – проворчал Генрих, повернувшись к Морган. – Господь свидетель, я достаточно плавал в своей жизни, чтобы не пренебрегать капризами природы. Ну а вы, леди Тодд, определенно являетесь украшением двора в большей степени, чем ваш отец. Надеюсь, вы не так строптивы.

На устах короля промелькнуло что-то вроде улыбки.

Хладнокровие Морган моментально улетучились. Она не знала, что именно в ее словах задело короля и шокировало придворных, но понимала, что надо каким-то образом сгладить допущенную ею неловкость. Собрав все свое мужество, Морган глубоко вздохнула, при этом грудь ее приподнялась еще выше.

– Самая строптивая в нашей семье, конечно, бабушка Изабо. Она все еще рассчитывает снова найти себе мужа.

Генрих уставился на Морган:

– Изабо? Вдова Уильяма Тодда? – Король выглядел озадаченным. – И сколько же лет вашей бабушке Изабо? – спросил он, пряча улыбку.

– Семьдесят два, – ответила Морган, едва не упав в обморок от облегчения, когда Генрих хлопнул себя по бедрам и закатился в хохоте.

Придворные последовали его примеру. Успокоившись, Генрих погрозил пальцем Морган:

– А вы, Морган Тодд, ловкая девица. Уж не хотите ли, чтобы король сыграл роль Купидона для вашей бабушки? Насколько я помню Изабо, когда был еще мальчишкой, она могла бы справиться и с молоденьким. Возможно, – продолжал он громким шепотом, наклонившись ниже и пристально разглядывая ложбинку на груди Морган, – мне самому стоит поближе познакомиться с этой леди.

Он вновь расхохотался, и королева последовала его примеру, хотя выглядела несколько смущенной. Король выпрямился и потрепал Морган по щеке.

– Я, в самом деле, рад познакомиться с вами, леди Морган. Но давайте позволим этому сумасшедшему валлийцу продолжить его ухаживания – или это он подбирается к вашей бабушке?

Ричард завладел рукой Морган. Прикосновение мужской руки вселяло уверенность, и в этот момент, воодушевленная своей маленькой победой, Морган предпочла не думать о репутации Ричарда. Она даже не расслышала его ответ королю, который вновь дал знак музыкантам. Присев в глубоком реверансе в знак благодарности за остроту, она почтительно поклонилась Анне, которая несколько натянуто улыбнулась. Вновь зазвучала музыка, пары накружились в танце, слышались шутки и смех. Все еще не придя в себя, с бешено колотящимся сердцем, Морган позволила Ричарду проводить ее в сад.

Он не проронил ни слова, пока они не миновали аллею, открытый теннисный корт и дорожку, ведущую к закрытой площадке для тенниса. Ночь выдалась тихая, как это и бывает в мае: безоблачное небо усыпано звездами. Здесь, в дальней части сада, казалось, что цветы скорее изваяны скульптором, чем высажены садовником. Подобная симметрия, чересчур правильный порядок казались неестественными Морган, привыкшей к буйству растительности в Фокс-Холле. Самообладание вернулось к ней, и даже в темноте она прекрасно различала ровные ряды тюльпанов, клумбы лобелии, высокие ирисы, выстроившиеся как стражи по краям дорожек. Ричард словно читал ее мысли.

– Это первый сад подобного рода в Англии, – произнес он. – Итальянский стиль.

– Выглядит неестественно, – заметила Морган, разглядывая идеально круглые клумбы нарциссов. Затем обратилась к Ричарду: – Что я сказала не так?

Ричард улыбнулся, белоснежные зубы блеснули в лунном свете:

– Вы упомянули людей, силой заставляющих других принять их точку зрения. Именно это делает Генрих. Закон о престолонаследии, составленный вашим дражайшим дядюшкой, первый шаг в этом направлении.

Морган нахмурилась:

– Я плохо разбираюсь в подобных вещах. Именно поэтому дядя Томас стал официальным королевским секретарем?

– Это одна из причин. Но суть данного закона вам известна? – Ричард был необычайно серьезен и оглядывался по сторонам, словно боялся, что их могут услышать.

– Там, кажется, речь идет о том, кто станет королем после его величества. Отец что-то говорил, но подобные вопросы меня никогда не интересовали.

Морган припомнила жаркие споры за ужином между отцом, матерью и тетушкой Маргарет, но ни она, ни Нэн никогда не прислушивались, а бабушка Изабо останавливала бурные споры какой-нибудь французской пословицей, утверждая, что волнение за едой плохо сказывается на пищеварении.

– Теперь вам, пожалуй, придется проявлять интерес к подобным вещам. – Ричард тщательно подбирал слова. – Закон о престолонаследии предельно прост. Он гласит, что потомки короля от Анны Болейн являются первоочередными претендентами на корону. И хотя ребенок Анны намного моложе дочери Екатерины Арагонской, именно маленькая Елизавета становится наследницей. Принцесса Мария объявляется незаконнорожденной, поскольку брак Генриха с ее матерью не был законно признан.

Морган помолчала, обдумывая слова Ричарда, а потом сказала:

– Разумеется, король говорит, что их брак с Екатериной можно считать недействительным, поскольку та прежде была замужем за его братом Артуром. Но Екатерина клялась, что они не вступали в супружеские отношения – Артур был слишком молод и слаб здоровьем.