Чужая жена - Джулия Тиммон Страница 9

— Я действительно не разбудил тебя? — Курт задавал вполне обычные вопросы с особой интонацией, будто был искренне озабочен тем, нормально ли Нэнси устроилась и не потревожил ли он ее сон.

— Действительно, — ответила она с благодарной улыбкой. Внимания и заботы ей сейчас очень не хватало.

— Есть хочешь? — спросил Курт, кивая на летнее кафе, огороженное низеньким заборчиком из причудливо изогнутых металлических прутьев.

Нэнси неожиданно поняла, что и впрямь сильно проголодалась. О ссоре с мужем она уже почти не вспоминала, ей казалось, они разговаривали не полтора часа, а месяц назад.

— Да, от ужина я бы не отказалась.

— Я тоже.

Они вошли в кафе и сели за один из столиков у самой ограды. Нэнси заказала любимый ананасовый сок, а Курт — стакан содовой. Меню не радовало ничем оригинальным, и Нэнси выбрала банальный картофель фри и рыбные палочки, а Курт — гуляш из баранины с брюссельской капустой.

— У меня такое чувство, будто ты чем-то расстроена, — осторожно заметил он, когда официант, принеся напитки и приняв заказ, удалился.

Нэнси слегка покраснела, решив, что выглядит ужасно и что зря не назначила эту встречу на более позднее время, чтобы успеть отдохнуть и привести себя в порядок. Где-то на подсознательном уровне ей хотелось понравиться Курту, хотя о флирте с ним и уж тем более о близости она и не помышляла. У нее был Том, с которым ее связывали священные узы брака.

— Я ошибаюсь или у тебя в самом деле что-то стряслось? — снова спросил ее собеседник, всматриваясь в лицо Нэнси.

Та, растерявшись, смущенно улыбнулась и пожала плечами. Ею овладело странное чувство: горячее желание выложить Курту все, что накипело в душе, спросить у него совета, и как можно решительнее дать ему понять, что она несвободна. Наверное, ей следовало солгать, сказать, ничего, мол, не стряслось, просто немного устала и хочу есть. Но в отношениях с этим мужчиной Нэнси не хотела допускать даже столь незначительной неправды. Поэтому, кашлянув, ответила:

— Признаюсь честно: я действительно немного расстроена. Точнее, была расстроена до твоего звонка. Когда ты сказал, что погодка чудесная и я посмотрела в окно, мое настроение мгновенно улучшилось. — Она думала, что очень ловко выкрутилась, пока не увидела, как помрачнело лицо Курта.

— Ты была настолько сильно огорчена, что даже не заметила резко улучшившейся погоды? — спросил он, всматриваясь в ее глаза, словно желая по ним узнать, что же стряслось, пока они не виделись. — Тебя обидели в гостинице? Горничная нагрубила?

Нэнси на мгновение закрыла глаза. Забота коллеги трогала ее до глубины души, а настоятельная потребность рассказать ему о Томе мучила. Она решила ограничиться несколькими фразами — в конце концов с Куртом они были едва знакомы.

— Нет, горничная заглянула в мой номер всего раз и спросила, не нужно ли мне чего, весьма любезно. — Она вздохнула, собираясь с духом. — Я расстроилась из-за звонка мужу. Мы немного повздорили. Ссорятся время от времени все семейные пары. Тому не нравится, что я надолго уезжаю из дома, вот он и сердится…

Она замолчала, заметив, как напряглось лицо Курта, как потемнели его светло-карие глаза.

— Ты замужем? — спросил он негромко.

Нэнси повела плечом.

— Да.

Взгляд Курта медленно скользнул на ее левую руку.

— А кольцо почему не носишь?

Вопрос был вполне естественный, но отчего-то Нэнси почувствовала себя жутко неловко. На мгновение она представила, что живет одна и что имеет сейчас право реагировать на знаки внимания Курта совсем по-другому. И по ее спине побежали мурашки.

— При моей работе это не всегда удобно, — произнесла она, как могла бесстрастно. — Может даже навредить.

Курт вопросительно приподнял бровь.

— Помнишь, как у Воннегута в самом начале «Бойни номер пять»? — спросила Нэнси, радуясь, что в состоянии казаться спокойной. — Читал?

— Конечно. Отличный писатель. Мой тезка, между прочим, — ответил Курт, вальяжно откидываясь на спинку стула. Но по едва уловимой напряженной интонации его голоса Нэнси поняла, что выглядеть невозмутимым ему дается с трудом. — Только вот эпизода с обручальным кольцом в «Бойне номер пять» я что-то не припомню.

— Воннегут сообщает, что, учась на антрополога, работал в Чикагском бюро происшествий, — сказала Нэнси. — Первый отчет он писал о молодом лифтере. Тот закрыл лифтовые двери и хотел спуститься в подвал, но его кольцо зацепилось за одно из украшений чугунной решетки. Пол кабины ушел у него из-под ног, а потолок…

— А-а, вспомнил, — с несколько неестественным оживлением воскликнул Курт. — А потолок беднягу раздавил. Точно. Да, наверное, ты права. Кольца уместны в офисах и на приемах, даже дома или в магазине, но никак не на реставрации старинного замка.

Последовала пауза, которую прервало появление официанта. К еде молодые люди приступили, сдержанно пожелав друг другу приятного аппетита. Если бы спустя некоторое время Курт не завел разговор о замке, Нэнси точно решила бы, что этот день — один из худших в ее жизни, и, чего доброго, по возвращении в отель позвонила бы Генри и отказалась бы от работы, заявила бы даже, что вообще увольняется. Курт заговорил спокойно, тем же бархатным голосом, и пессимистическое настроение молодой женщины как рукой сняло.

— Одна из дальних башен наполовину разрушена, — сказал Курт. — Остальные, насколько я могу судить по первому впечатлению, не раз перестраивались и выглядят совсем не так, как в четырнадцатом веке. Согласна?

Нэнси почувствовала себя выброшенной на берег рыбой, которую подхватила и вернула в море спасительная волна. Именно это ей сейчас и требовалось — беседа на любимую тему. Начав излагать свои соображения, она забыла и о стеснении, и о тягостном разговоре с мужем.

Они говорили долго и увлеченно. Выезжая сегодня из Глазго, Нэнси побаивалась, что рядом со всеми признанным мастером почувствует себя глупой и бездарной, вышло же все наоборот. Курт Ричардсон так располагал к себе, что делиться с ним своими идеями и предположениями хотелось бесконечно.

— Признаюсь откровенно, — сказала Нэнси, когда, расплатившись, они вышли из кафе и побрели назад, к гостинице, — я не думала, что смогу с такой легкостью общаться с тобой.

— Почему? — удивился Курт.

— Ты представлялся мне недосягаемой величиной — слишком важным, чересчур умным. О тебе пишут в газетах, Генри постоянно ставит тебя в пример.

Курт засмеялся, и Нэнси испугалась, решив, что сболтнула лишнего.

— Значит, пообщавшись со мной, ты поняла, что я вовсе не умный. По крайней мере, не особенно. Так?

— Нет, что ты! — воскликнула Нэнси, краснея. — Просто убедилась в том, что ты нормальный человек. Умеешь выслушать, понять, пошутить, посмеяться… — Ей очень захотелось добавить что-нибудь более личное, но она не решилась. — Я очень рада, что буду помогать тебе восстанавливать Солуэй, — закончила она негромко.