Нежданное счастье - Сьюзен Дай Страница 9

В то же время он и не обещал изменить решение. Он всего лишь согласился подумать. Она просто возбудила его любопытство, рассказав об изменениях в магазине. Вот и все.

Лицо Марии мгновенно осветилось улыбкой. Ее васильковые глаза засияли.

— Но никаких обещаний! — добавил Дэниел, ощутив, что теряет почву под ногами. Он обнаружил, что такому оживлению в глазах Марии трудно противостоять, — и это беспокоило его.

Решение продавать или нет магазин и старый дом должно быть чисто деловым. Ничего личного.

— Я понимаю, — сказала Мария, стараясь сдержать свою радость. Ее мысли возбужденно закружились. Он все-таки собирается дать ей шанс!

Все, что она должна теперь сделать, — это убедить Дэниела сохранить «Уэстбрук». Она испытала такое облегчение от того, что он отложил решение о продаже, что не хотела даже думать о деталях. По крайней мере сейчас.

А насчет дома… Она подумала о том, что он назвал Грэнбери просто точкой на карте.

Что, если она сможет изменить все это? Похоже, Дэниела Джеймса Уэстбрука Третьего нужно заново познакомить с его корнями.

— Как долго вы планируете пробыть в Грэнбери? — спросила она, мысленно просчитывая возможные варианты.

— У меня есть две недели, чтобы разобраться с делами Паркера, — сказал Дэниел. Он поставил свою чашку на поднос. — И вообще-то я собирался остаться на ночь здесь…

— Разумеется, вы останетесь здесь! — выпалила Мария, только потом подумав, как это прозвучало. Дэниел проведет ночь здесь?!

То, что она сказала, было так… интимно. А последнее, что она могла позволить себе сделать, — так это сблизиться с человеком вроде Дэниела.

Особенно после той опасной вспышки желания, которую она почувствовала, случайно прикоснувшись к нему.

— Вы не против? — немного удивленно спросил Дэниел.

— Ни в коем случае! — настояла Мария. Отправить человека в мотель посреди ночи? Он был внучатым племянником Паркера, а теперь и владельцем дома.

Чтобы убедить Дэниела не продавать старый дом Уэстбруков, прежде всего нужно было, чтобы он полюбил этот дом — так, как любил его Паркер. Так, как она сама любила его.

Чтобы полюбить его, Дэниел должен хорошо его узнать. А ей просто придется держать под строгим контролем свои чувства и мысли.

И свои физические влечения.

Она справилась со всем, что выпало на ее долю за последний год, и ощутила уверенность в своих силах. Справится и с этим.

Вдруг она вспомнила, что в доме всего четыре спальни. И все они были заняты — у Марии и Холди по одной, Рори в третьей, девочки делили последнюю.

— Если только вы не против спать на диване. — Мария уточнила свое предложение. — Я принесу вам подушки и одеяла… — Она запнулась, чувствуя себя ужасно из-за того, что приходится отправить его на диван. — Извините.

Дэниел улыбнулся.

— Все в порядке, — сказал он. — Поверьте, я признателен вам за это.

Он действительно был не против дивана, уже сравнив количество спален и теперешнее население дома. Его гораздо больше беспокоило, как он сможет заснуть, зная, что в этом же доме находится Мария Баррет.

Ее первое появление в коротенькой ночной рубашке произвело на него сильное впечатление, и теперь его либидо продолжало напоминать о себе, не важно, одета она была или нет.

С другой стороны, у него не было ни малейшего желания — или сил — искать мотель в этот поздний час.

— Так, значит, вы остаетесь?

Дэниел кивнул.

— На эту ночь, — сказал он. — Подожду до завтра и устроюсь в квартире Паркера.

Мария удовлетворенно улыбнулась. Все идет как раз по ее плану, решила она.

Пока Дэниел ходил к машине за чемоданом, Мария застилала одеялами и подушками большой диван, пытаясь сделать его удобным. Закончив, она поправила пасхальные корзины детей и придвинула их к стене.

— Спокойной ночи, — просто сказала она и вышла.

Мария погасила свет в холле и растворилась в сумраке лестницы, оставив после себя только ощущение тепла и уюта. Дэниел поставил чемодан на пол и подошел поближе к старинной фотографии, висящей на стене гостиной. Это был портрет его прабабки Зоэ-Клер Уэстбрук. Она выглядела очень чопорно и внушительно, как это обычно бывает на старинных фотографиях.

На секунду ему показалось, что она смотрит прямо на него — и что она сердится. Сердится, что он продает дом!

Дэниел фыркнул. Что за чертовщина! Как будто бы Зоэ-Клер знала, что он соберется продавать дом.

Он действительно позволил Марии Баррет и ее разговорам о прошлом и семейной истории повлиять на него. Она угрожала ему битой, заставила пить чай посреди ночи, изображать посланца Пасхального кролика и представлять, что его давно умершая прабабка посылает ему сообщения с фотографии!

И все это за каких-то несколько часов.

Что же может произойти с ним за две недели?

Глаза, которые Дэниел увидел, когда проснулся на следующее утро, были синими. Очень синими.

Глаз было шесть.

Он поморгал. Лорен и Аманда сидели, поджав ноги по-турецки, перед диваном. Малыш — Рори, догадался Дэниел — нетвердо стоял прямо перед лицом Дэниела; его глаза внимательно изучали его. Ребенок был прелестный, с нежными светлыми кудряшками, пухлыми щечками и такими же сверкающими, как у Марии, глазами.

У всех троих мордашки были измазаны шоколадом, и Дэниел догадался, что они уже добрались до своих пасхальных корзин. Девочки все еще были в ночных рубашках, на Рори не было ничего, кроме памперса.

Внезапно малыш своей пухленькой ручкой схватил Дэниела за волосы и дернул.

— Ай! — вырвалось у Дэниела. У карапуза отличная хватка!

Ребенок засмеялся, но не отпустил. Девочки тоже рассмеялись.

Мария примчалась со стороны кухни в тот момент, когда Дэниел, неудобно вывернув голову, пытался разжать пальцы ребенка. Она рванулась ему на помощь.

— Рори! Отпусти! — потребовала Мария. Высвободив его пальцы, она неодобрительно взглянула на всех троих детей. На секунду она привычно прикусила нижнюю губу. — Простите, что они разбудили вас, — сказала она Дэниелу. — Девочкам не терпелось получить их корзины. Я просила их не шуметь. — Она покачала головой. — Я не видела, что Рори пошел за ними.

Рори снова потянулся к Дэниелу, и Мария подхватила его на руки. Этот материнский жест ничуть не уменьшил желания Дэниела, которое мгновенно возникло, как только Мария оказалась в поле его зрения.

Потирая свою голову в том месте, где пострадал его скальп, Дэниел разглядывал Марию. Она была в том же пушистом синем халате. И выглядела все так же великолепно. Он был рад, что одеяло закрывает нижнюю часть его тела.