Хозяйка Англии - Элизабет Чедвик (Англия) Страница 9

Теперь, когда руку святого Иакова вручили в целости и сохранности служителям аббатства, Генрих остановился отдохнуть на постоялом дворе. Кроме жены и дочери, с ним были несколько самых близких советников и родственников – дядя Матильды, король Шотландии Давид, Роберт Глостерский и Бриан Фицконт.

Перед тем как войти в дом, Матильда набрала полные легкие свежего осеннего воздуха и потом выдохнула – и воздух, и нервное напряжение. На мессе, когда реликвию из Германии передавали аббатству, она едва не расплакалась – так близки и в то же время так далеки были воспоминания о дне ее бракосочетания с германским императором. Ах, если бы только она могла вернуть те дни и прожить их снова, но уже как зрелая женщина, а не как принужденное к повиновению дитя!

Слуги ее отца расставили кресла и скамьи вокруг очага, разложили закуски так, чтобы они были под рукой. Когда прислужник снимал с Матильды плащ, король Давид глянул на нее со свойственной ему лаконичной улыбкой.

– Племянница, вы правильно поступили, привезя столь ценный дар аббатству. Ваша мать гордилась бы вами. – Он говорил на принятом при дворе нормандско-французском языке, но с мягким шотландским акцентом.

– Она увидела бы в этом лишь мой долг, – сухо ответила Матильда.

– Который вы исполнили, – одобрительно кивнул дядя. В его глазах затем мелькнула искорка юмора. – Вы дочь своей матери, но не только, и вы умеете улыбаться. – Он потрепал ее под подбородком – грубовато, но добродушно. – Надеюсь, вы еще и моя племянница.

Матильда постаралась не разочаровать дядю и выдавила улыбку. Вообще-то, она очень любила его. Он играл с ней, когда она была ребенком, и присылал ей в Германию письма и подарки, которые подбадривали и утешали юную императрицу гораздо больше, чем сухие наставления и религиозные труды на латыни от ее матери. Дядя дарил Матильде кукол, и сладости, и даже ожерелье из шотландских гранатов, до сих пор хранимое ею в шкатулке с украшениями.

– Ну вот и хорошо. – Он поцеловал Матильду в щеку и усадил у огня.

Как только все устроились, ее отец потребовал тишины.

– Теперь, когда мы все в сборе, я хочу поговорить о будущем. – Он остановил свой взгляд на каждом из слушателей. – Я достаточно долго питал надежды, что Господь ниспошлет нам с королевой наследника мужского пола, но до сей поры Он не дал нам этого благословения.

Аделиза, опустив голову, вертела на пальце обручальное кольцо.

– Раз дело обстоит подобным образом, настала пора озаботиться вопросом преемства, тем более что выбор мой прост. Не имея законного наследника мужского пола, я должен думать либо о моих блуаских племянниках, либо о дочери и возможном плоде ее чрева.

Матильда выпрямилась и ответила на его взгляд своим, не менее твердым взглядом.

Роберт заметил:

– Есть люди, сир, которые добавили бы к списку кандидатов Вильгельма Клитона.

– Нет. – Монарх отмел это предположение коротким резким жестом. – У Клитона нет ни ума, ни опыта, чтобы править Англией и Нормандией.

– Зато опыт есть у его сторонников, – разумно вставил Давид Шотландский. – Король Франции поддерживает его, чтобы осложнить вам жизнь, и что насчет того плененного юноши, которого вы привезли с собой?

– Галеран де Мелан – безрассудный и безмозглый юнец, – отчеканил Генрих.

– С очень влиятельной и богатой родней.

– Это так, но пленение Галерана показало всем его родственникам, как долго они могут испытывать мое терпение без последствий для себя. Мой выбор ясен. – Он вытянул вперед мощную руку. – Вот дочь моя, вдова императора. По рождению и браку она имеет большие связи. Она плод моих чресл, в ней течет кровь древнего английского королевского дома. Более того, только у нее оба родителя были коронованными сюзеренами на момент ее зачатия. И она обладает опытом правления в роли супруги императора.

Сердце Матильды сжалось от переполнявших ее гордости и волнения. Она изо всех сил старалась выглядеть так, как описывал ее отец, – величавой и достойной трона.

Роберт осторожно возразил:

– Сир, редкий мужчина подчинится женщине, какой бы знающей она ни была и какая бы благородная кровь ни текла в ее венах. И я утверждаю это как человек, который счастлив будет присягнуть сестре в верности. – Он огляделся, принимая кивки одобрения от остальных.

– А я говорю, что все мужчины подчинятся моему решению, так или иначе. – Пальцы Генриха сжались в кулак. – Я не дурак. И знаю, что, когда король мертв, его слово перестает быть законом. Значит, я должен устроить все самым надежным образом, пока нахожусь в добром здравии. Если у меня нет сыновей от моей королевы, я буду ждать внуков, рожденных мне дочерью.

Матильда поймала тяжелый взгляд отцовских серых глаз:

– И какой же мужчина произведет для вас этих внуков, отец? Вы не назвали его.

– Не назвал, потому что еще обдумываю, кто это будет. Для нас первостепенно только, чтобы он был хорошего рода и мог дать тебе сыновей. Королем ему никогда не быть, его интерес сведется к тому, что его сын будет увенчан короной Англии. А ты, дочь моя, станешь сосудом, который принесет это царственное дитя в мир. Ты будешь реальным правителем до тех пор, пока он не повзрослеет достаточно, чтобы взять власть в свои руки. В этом тебе помогут твои родственники и мои верные вассалы. Твое влияние как матери будущего сюзерена будет огромно, и все эти люди поддержат тебя. – Он обвел широким жестом освещенный огнем круг людей. Казалось, в воздухе потрескивают искры напряжения. – Если Бог милостив, он подарит мне достаточно лет, чтобы я увидел, как мой внук становится мужчиной.

И чтобы продолжать властвовать, добавила про себя Матильда, зная, что та же мысль мелькнула и в умах остальных. Если отец проживет так долго, то им, может, и не придется иметь дело с неслыханным доселе казусом – женщиной на троне. Прижав к груди тонкую руку, она сказала:

– Я готова исполнить свой долг, сир, и горда вашим доверием. Но что, если вы покинете нас до того, как я произведу на свет ребенка? И что, если я не смогу понести?

Он мрачно воззрился на нее, как будто обвинял в том, что она намеренно осложняет дело.

– В случае необходимости мы обсудим это позднее. А пока мое решение таково: на троне будет сидеть мой прямой потомок, и все бароны принесут тебе клятву верности как моей наследнице.

Наступило долгое, напряженное молчание, которое наконец нарушил Бриан Фицконт. Он встал, обошел очаг и опустился перед Матильдой на одно колено.

– Клянусь в этом всей душой и без принуждения, – произнес он и склонил голову.

Его поступок взволновал молодую женщину до глубины души; ей оставалось только надеяться, что ее смятение не отразилось на лице. Сжав его ладони, Матильда одарила Бриана «поцелуем мира» в обе щеки. Губы ее коснулись шероховатой щетины, она почувствовала исходящий от его одежды аромат кедровой древесины – и у нее захватило дух.