Незримая нить - Джина Айкин Страница 9

Раздался телефонный звонок. Не отрывая взгляда от разложенного на кресле смокинга, Фрэнк снял трубку.

— Фрэнк? — раздался голос Элинор. — Посылку уже доставили?

— Да, доставили.

— Отлично, — удовлетворенно сказала она. — А ты его померил?

— Нет. — И не собираюсь, пока нахожусь в здравом уме и твердой памяти, мысленно добавил он.

Наступила напряженная пауза.

— Его только что принесли, — пояснил Фрэнк.

— А, понятно. — На другом конце линии эхом раздавались посторонние голоса. — Послушай, мне надо бежать. Просто хотела удостовериться, что все в порядке.

— Можешь быть уверена в этом.

— Значит, встретимся в шесть?

— Хорошо, в шесть.

Положив трубку, Фрэнк замер в раздумье, обуреваемый странными чувствами. Нахлебником, вот кем он себя сейчас чувствовал. Нахлебником, ожидающим, когда его благодетельница позаботится о нем. Человеком, которому говорят что делать, что носить, куда идти…

Нет, так не пойдет. Необходимо избавиться от этого дурацкого костюма, пока он не сделал чего-нибудь такого, о чем впоследствии может пожалеть.

Фрэнк набрал номер справочного бюро и узнал телефон магазина мужской одежды. Начиная с этого момента, все должно быть по-другому. Иначе он просто улетит домой.

— Как я все это ненавижу.

Элинор взглянула на Джулию, нервно поправляющую бретельки взятого у нее платья, и при виде несчастного выражения, написанного на лице подруги, с трудом удержалась от смеха.

— Чувствуешь себя как манекен в витрине, — продолжила Джулия и одернула платье, тщетно пытаясь опустить подол на пару сантиметров.

— Кончай ныть и улыбайся, — посоветовала ей Элинор.

— Я вовсе не ною.

— Нет, ноешь. И капризничаешь как пятилетняя девочка.

Она прекрасно знала, что лучшим способом поддеть подругу было сравнить ее с маленьким ребенком. Джулия очень переживала из-за того, что была четырьмя годами моложе Элинор и Голди. И хотя Элинор не слишком улыбалось становиться мишенью для ее яростных взглядов, это все же представлялось меньшим злом, чем наблюдать за одергивающей и оглаживающей простое черное платье Джулией. Можно было подумать, что у нее на него аллергия.

Ежегодные предрождественские сборища городских юристов проходили в разных местах, включая музеи и художественные галереи. В этом году, однако, свой роскошный особняк к услугам коллег предоставила судья второго округа Лайза Мэллоу. Большинство из присутствующих полагали, что причиной тому послужили ее честолюбивые политические амбиции, распространяющиеся вплоть до поста губернатора.

Осматривая этот большой, новый, но отделанный «под старину» дом с изогнутыми лестницами, высокими потолками и резными деревянными панелями, Элинор только вздыхала. Она и сама не отказалась бы жить в таком.

Все еще не успокоившаяся Джулия толкнула Элинор в бок. Кто-кто, а она бы скорее сожгла этот дом, чем стала в нем жить.

— Всего в паре километров отсюда голодают дети, — подтвердила Джулия подозрение подруги. — Какое преступное расточительство!

Элинор трагически закатила глаза.

— Послушай, можно попросить тебя угомониться хотя бы на сегодня?

— Нельзя. — Джулия показала на свои часы. — Через двадцать минут только меня здесь и видели.

Они вошли в самую большую из когда-либо виденных Элинор в частных домах комнат. Собственно говоря, это был скорее танцевальный зал с белым роялем в углу, возле которого расположился небольшой оркестр. Вдоль стен располагались накрытые столы и несколько баров с богатым выбором напитков.

Белый рояль особенно поразил воображение Элинор. Если бы только здесь было поменьше народу! Кстати, где же Фрэнк? Она поискала взглядом в толпе.

— Ого!

Элинор только улыбнулась, услышав восхищенный возглас Джулии. Она знала, что через десять минут та начнет подсчитывать стоимость приема и то, сколько семей можно прокормить на эти деньги в течение года.

Фрэнка нигде не было видно, хотя он, должно быть, просто затерялся среди одетых в одинаковые смокинги мужчин.

— Пойду возьму чего-нибудь выпить, — сказала Джулия.

Элинор осторожно тронула ее за руку.

— Прежде чем уходить, отыщи хотя бы Криса и попрощайся с ним.

— Ладно, ладно, — пообещала Джулия.

Отпустив подругу, Элинор бездумно смотрела ей вслед, как вдруг послышавшийся из толпы низкий гулкий смешок заставил ее вздрогнуть. Она узнала бы его где и когда угодно, поэтому, оторвав взгляд от подруги, обвела глазами огромное помещение. Ну наконец-то! Справа от себя она увидела возвышающегося над группкой выпускниц юридической школы Фрэнка.

У нее вырвался вздох облегчения. Все-таки он пришел!

С замиранием сердца Элинор направилась к нему, заранее предвкушая удовольствие, которое получит, когда увидит, как сидит смокинг на его великолепной фигуре. Девушки смущенно расступились… и она замерла как вкопанная. На Фрэнке был вовсе не смокинг, а обычные темные брюки и экстравагантный облегающий пиджак поверх черной майки. Хотя, возможно, это была вовсе не майка, но какая разница, если все остальные мужчины на прием явились в смокингах.

— А вот и она…

Элинор оказалась лицом к лицу с мужчиной, пленившим ее в ее собственных апартаментах, — положение, в котором с радостью оказалась бы любая из этих девиц.

— Извините меня, леди, — церемонно произнес Фрэнк, подходя к ней и беря ее под руку, — но мне необходимо обсудить с моей дамой кое-какие личные вопросы.

Вслед им раздались смешки и хихиканье. И Элинор вдруг с досадой подумала, что не так давно сама могла бы оказаться в числе обсуждающих привлекательного мужчину, и, может быть, даже постаралась соблазнить его. Это открытие отнюдь не улучшило ее настроения, по правде говоря, оно заставило Элинор почувствовать себя не слишком респектабельной. Необычное ощущение для женщины, всегда чистосердечно полагавшей, что в любви и на войне все дозволено.

Боясь выдать свои мысли, она гордо вскинула голову. Ни в коем случае нельзя было позволить ему умиротворить ее слишком легко и быстро. Если это ему действительно нужно, пусть как следует постарается.

Элинор улыбнулась про себя. Если кто и способен на тонкие и остроумные маневры, так это Фрэнк. Что ж, посмотрим, что он придумает на этот раз. И как ее собственный тайный план приведет его в ловушку…

Черт побери, да она ревнует!

Пытаясь скрыть улыбку, Фрэнк сделал вид, будто почесывает подбородок. Ревность была ему знакома, и не только на примере других. Пару раз ему самому доводилось испытать чувство, которое ясно читалось сейчас во взгляде прекрасных фиолетовых глаз Элинор.