Ищу тебя - Ронда Гарднер Страница 9

4

Буквально через несколько часов после получения известия о том, что его племянница нашлась, Джим Фарли уже летел из Аделаиды в Алис-Спрингс на официальное опознание.

Почти никто не сомневался в его результатах. И меньше всех Лейла. Слишком убедительны были фотографии в досье на Адель Эрнст, хранящемся в полиции. Черты ребенка были те же самые, что и у двухлетней Адели, потерянной восемнадцать месяцев назад. Кроме того, она реагировала на это имя, хотя ее речь являлась причудливой смесью из слов аборигенов и ломаного англо-китайского жаргона.

Лейла услышала шум и суматоху возле своего дома, когда приехал Фарли в сопровождении шефа полиции и других должностных лиц. Представители средств массовой информации, как только до них дошла эта новость, заняли наблюдательные посты поблизости. Журналисты хотели выжать из этой нашумевшей истории все, что только возможно. Лейла боялась, что царившие кругом возбуждение и шум напутают маленькую девочку. Для нее состояние ребенка было сейчас главной заботой.

Четырех дней путешествия с Томом и Лейлой было слишком мало для того, чтобы Адель могла безболезненно перейти от примитивной жизни в пустыне к существованию в ошеломляющем и чуждом ей пока мире цивилизации. Она окрепла благодаря хорошему питанию, но Лейлу беспокоило, что такой резкий переход мог вызвать в ней эмоциональное потрясение.

С момента, когда они прибыли в Алис-Спрингс, девочка цеплялась за Лейлу как утопающий за соломинку. Оторвать ее от Лейлы даже для прохождения медицинского осмотра грозило достаточно серьезной психологической травмой. А отдать дяде, которого она наверняка не помнила, нельзя было, это причинило бы ей, несомненно, еще большие страдания.

Лейла пыталась оставаться спокойной, когда Том ввел в дом официальных посетителей, но она почувствовала, как напряглись ее нервы, когда в гостиную вошел Джим Фарли. Казалось, он заполнил собой все пространство, и Лейла не могла не почувствовать его огромной притягательности, несмотря на то что произошло в ее жизни со времени их последней встречи.

Тотчас же в воздухе между ними как будто натянулась струна. Кожа Лейлы горела. Было ли это возбуждение или предчувствие опасности, она не знала, но умом понимала, что этому человеку предстоит сыграть важную роль в ее жизни.

Джим стоял, выпрямившись и расправив плечи. Во всем его облике ощущалась скованность, лицо ничего не выражало.

— Госпожа Дитерли, — сухо откланялся он.

— Господин Фарли, — ответила Лейла так же сдержанно.

Ее мучила память о том, как жестоко и надменно отвергла она любую возможность дальнейших с ним отношений.

— Как любезно с вашей стороны принять нас в своем доме. — Фраза прозвучала сухо и вежливо, но не более.

Ответом на интерес, вспыхнувший в ее взгляде, было непроницаемое равнодушие, как будто он старался доказать ей и самому себе, что она больше не имеет власти над ним. Теперь он надежно защищен от любой формы отказа с моей стороны, подумала Лейла, признавая, что иного поведения она от него и не ожидала.

— Мы не хотели беспокоить ребенка больше, чем это необходимо, — мягко сказала она, надеясь растопить лед.

Напрасные старания.

— Так мне и объяснили, — сказал он и, подчеркнуто игнорируя Лейлу, устремил свой взор на девочку, прижавшуюся к ее плечу.

Конечно, Фарли прежде всего интересовала Адель, но непонятным образом его внимание больше было направлено на то, как Лейла сжимала девочку в своих объятиях. У Лейлы было ясное ощущение того, что он предпочел бы иметь дело с любым другим человеком вместо нее в этой ситуации.

К Фарли подошла высокая красивая блондинка и обвила его руку своей самым естественным образом. Это не могла быть его сестра. Его единственная сестра умерла. И эта женщина была слишком молода, чтобы быть его мачехой. Лейла почувствовала маленький укол в сердце.

Джим взглянул на женщину, потом обратил холодный пронзительный взор на Лейлу.

— Моя невеста, Катрин Хардинг, — объявил он. — Катрин, это госпожа Дитерли.

— Добрый день, — ответила блондинка с вежливым безразличием.

Лейла уставилась на нее, позабыв ответить на приветствие и чувствуя, что ее сердце обрывается. К счастью, в этот момент шеф полиции заговорил о процедуре, дав ей время взять себя в руки.

Неужели Джим Фарли пережил то же самое, когда она бросила ему в лицо слова любви к Дейлу?

Но ведь между ними, в сущности, ничего не произошло, и у него не было оснований испытывать такие чувства тогда, как у нее нет оснований для этого сейчас. Как бы страстно ни желал ее когда-то Джим, желание это прошло. Должно было пройти. По-видимому, его лишь смущала память об этом.

За восемнадцать месяцев могло случиться очень многое, напомнила она себе безжалостно. Пропавший ребенок мог найтись. Могли произойти рождения, смерти, бракосочетания.

Катрин Хардинг еще не его жена, спорил тихо, но настойчиво внутренний голос, однако глаза Лейлы видели, что красивая блондинка как нельзя более подходит для такого человека, как Джим Фарли. Горькая истина заключалась в том, что этот ребенок являлся единственной связующей нитью между ними, временной нитью, которая скоро будет перерезана.

Лейла героически цеплялась за этот довод, но когда Фарли сделал шаг к ней, ее пульс забился чаще, и она поняла, что время не уничтожило его власти над ее мыслями и чувствами. Однако в этих обстоятельствах ей ничего не оставалось, как сделать над собой усилие и подавить опасную реакцию. Более всего она должна заботиться о ребенке, которого держала в своих руках.

Когда дядя приблизился к ней, девочка зарылась своим личиком во впадинку между плечом и шеей Лейлы и еще крепче обхватила ее маленькими ручками. Джим Фарли не пытался оторвать ее от женщины или повернуть к себе. Единственное, что он сделал, — осторожно сдернул с правого плеча девочки свободно сидящее на ней платье из хлопка, купленное по просьбе Лейлы одной из ее подруг.

Кожа Адели была темной — следствие жизни, которую она вела в пустыне, но на изгибе плеча у нее имелось небольшое пятно красноватого цвета, по форме напоминающее ключ. Лейла не замечала его раньше, несмотря на то, что каждый день купала ребенка. Это пятнышко почти не выделялось. Однако кто знал о его существовании — как, например, Джим, — мог легко его различить.

— Адель, — пробормотал он, и на какое-то мгновение, показавшееся обоим долгим, его глаза встретились с глазами Лейлы, и в них читалась вся боль последних месяцев за судьбу племянницы. Он отвел свой взгляд в сторону и обратился к шефу полиции.

— Это Адель, — подтвердил он.

— О Джимми! — Невеста коснулась его руки, на ее лице отобразились облегчение и удовольствие оттого, что так счастливо закончилось тяжелое испытание для него и его семьи. — Как замечательно!

При этом проявлении ее очевидной близости к Джиму Фарли Лейла испытала неприятное чувство, однако ей каким-то чудом удалось сохранить бесстрастное выражение лица.