Ирония любви - Алена Любимова Страница 9

— Мне, наверное, надо извиниться перед тобой за вчерашнее.

— Думаешь, надо? — спросил он, разглядывая меня насмешливым взглядом.

— То есть я хотела бы извиниться, — поправилась я, чувствуя, как снова краснею. — Ты, можно сказать, спас меня, а я была немножко груба…

Я запнулась, чувствуя, что несу полную ахинею. «Немножко груба?..» Господи, лучше бы я закрыла дверь и отправилась в кухню лопать фрукты.

— Ничего, переживу, — заверил Саша.

— Переживешь? — переспросила я.

— Думаю, да.

На губах его промелькнула легкая улыбка и тут же исчезла. Кажется, он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос. Это открытие подействовало на меня, как красный цвет на быка. Подпрыгнув на месте, я запыхтела и грозно нахмурила брови.

— Что ж, отлично.

— Отлично, — покладисто кивнул Саша.

Эта его покладистость окончательно вывела меня из себя.

— И еще, — злясь, выдавила я. — Думаю, тебе не стоит постоянно крутиться возле меня, таскать фрукты и все такое…

Господи, оказывается, я самая настоящая грубиянка. Осознание этого разозлило меня еще больше. Кажется, из ушей даже повалил пар.

— И вообще…

Я задыхалась и пыталась подобрать нужные слова, но они почему-то никак не находились.

— И вообще… — повторила я.

— Я понял, — спокойно кивнул он и вынул из кармана ключи от своей квартиры.

— Вот и отлично. — И я с грохотом захлопнула дверь.

Внутри меня все клокотало от бессильной злобы. Я злилась на соседа за то, что он вздумал смеяться надо мной, и на себя за то, что была так непростительно груба, хотя обычно такое поведение мне несвойственно.

— Господи, что это на меня нашло? — вслух выдавила я, привалившись спиной к двери и чувствуя себя просто ужасно.

Ничего себе извинилась…

Саша на первый взгляд казался отличным парнем — заботливым, внимательным. На второй, кстати, тоже. Почему мне вздумалось ему хамить?

Около стены я увидела пакет с фруктами и мне стало совсем нехорошо.

— Что же это такое? — вздохнула я и немедленно решила, что должна вернуть Саше фрукты, так как они все равно не полезут мне в горло после того, что сейчас произошло на лестничной площадке.

Я открыла дверь, но Саши уже не было. Мне ничего не оставалось, как вернуться в квартиру.

День был безнадежно испорчен. Улучшить мое настроение мог только внезапный приход Лёни, но он был так же маловероятен, как наводнение в пустыне. Следовательно, приходилось бороться с плохим настроением в одиночку.

Я так и не решилась открыть пакет с фруктами, и вернулась к пирогу, но никакого удовольствия от приготовления кулинарного шедевра для дорогого, любимого Лёнечки не получила. Скорее наоборот.

В довершение всего пирог пригорел с одной стороны. Запах гари быстро распространился на всю квартиру. Я настежь открыла окна, пытаясь проветрить кухню от дыма, который повис над плитой, как облако.

Мне стыдно было признаться, но в глубине душе я хотела, чтобы Саша учуял запах гари и заглянул поинтересоваться, все ли у меня в порядке, но он не зашел.

«Так тебе и надо», — подумала я со вздохом и отправила пирог в мусорное ведро. Хотя, наверное, в целях профилактики стоило бы накормить им Лёнечку…

Два следующих дня я провела просто ужасно. Меня мучила совесть за то, что я нахамила в общем-то постороннему человеку, который и виноват-то был только в том, что пытался быть вежливым. Я раскаивалась в каждом сказанном слове и корила себя за непростительную грубость, но, как говорится, слово не воробей. Сколько ни грызи себя, а назад не поймаешь.

Каждый раз, подходя к дому, я надеялась, что случайно встречу Сашу у подъезда или на лестничной площадке и извинюсь перед ним, но надежды мои были тщетны. Как назло, он ни разу не попался мне на глаза.

На третий день я до такой степени загрызла себя, что даже Лёнина попытка заигрывания прошла для меня незамеченной. На его: «Ксюша, ты сегодня прекрасно выглядишь» я лишь задумчиво кивнула и сухо сказала: «Что ж, отлично».

Лёня недоуменно пожал плечами.

— С тобой все в порядке? — поинтересовалась Нина, когда он обиженно насупился и вышел из кабинета.

— А что?

— Да нет, ничего, — покачала головой она. — Просто ты выглядишь как-то неважно. Не заболела ли?

— Почему это я должна заболеть? — возмутилась я.

— Не должна, но все мы люди, — пожала плечами Нина.

— Нет, я не заболела, — гораздо вежливее ответила я. — Просто нет настроения.

— А я думала, может, что случилось. Только что Лёня пытался с тобой заигрывать, а ты даже не посмотрела на него. Такого с тобой не случалось.

— Просто… — начала я, но осеклась на полуслове, понятия не имея, как рассказать Нине о Саше. — Просто…

— Просто ты нашла объект поинтереснее Лёньки и решила забить на него, — совершенно неверно предположила Нина. — Давно пора.

— Господи, да нет же, — отмахнулась я. — Конечно, нет. Просто…

Я раскрыла рот, чтобы поведать Нине обо всех своих приключениях, но в это время в кабинет вернулся Лёня и мне пришлось замолчать.

— Девочки, я принес булочки из буфета, угощайтесь, — сказал он и положил на стол передо мной пакет с булочками. До моего чувствительного носа тут же донесся запах корицы.

— А с чем булочки? — спросила Нина.

— С корицей, — ответил Лёня.

— Терпеть не могу булочки с корицей, — сморщилась она.

Честно говоря, я тоже терпеть не могла корицы, но послушно взяла булочку, не желая обижать Лёню. Он улыбнулся и доверительно поведал:

— Свежие.

— Спасибо, — поблагодарила я, положила булочку на стол и снова переключила мысли на Сашу.

Лёня смерил меня непонимающим взглядом и вернулся к компьютеру. После этого он дважды предлагал мне сигарету, хотя прекрасно знал, что я не курю, и даже порывался сделать для меня кофе, но я от сигарет и кофе отказалась. Я уставилась в окно, за которым лил заунывный дождь. Неожиданно мне пришло в голову, что моя жизнь очень похожа на этот дождь — такая же однообразная, серая и безрадостная.

— Что-то ты, Ксения, сама на себя не похожа, — сказал Лёня, и я, оторвав взгляд от окна, заметила, что он изучает меня из-под сведенных бровей.

— Почему не похожа? — удивилась я.

— Булочку даже не съела, — кивнул он на одиноко лежащую на столе булочку.

— Что-то не хочется, — улыбнулась я и уставилась на экран компьютера, желая таким образом прекратить дальнейшие расспросы.