Триумф любви - Барбара Картленд Страница 9

— В таком случае, поскольку ты можешь себе это позволить, у тебя будет самое лучшее, — пообещала герцогиня. — Мне доставит удовольствие помогать тебе — тратить деньги твоего отца.

Тина с отчаянием посмотрела на лорда Винчингема, но он не обратил не ее взгляд никакого внимания.

— Как вы сказали, бабушка, у Тины должно быть все самое лучшее, и она обязательно произведет сенсацию в Сент-Джеймсском дворце [3].

— В Сент-Джеймсском дворце? — фыркнув от возмущения, повторила герцогиня. — Я этого не позволю. Там собираются лишь пьяницы и грубияны. Нет, Тину нужно представить в приличном обществе, где, как я надеюсь, она найдет себе самого воспитанного и самого достойного молодого человека, совсем не похожего на твоих дружков! Я не потерплю ни одного из них в этом доме, ни одного!

— Звучит так, будто мне и самому лучше съехать, — с кривой усмешкой отозвался лорд Винчингем.

— На самом деле для ее репутации так было бы намного лучше, — быстро проговорила герцогиня. — Но ты нам еще понадобишься, поэтому можешь оставаться, только веди себя прилично.

— Премного вам благодарен, бабушка! — с нарочитой покорностью произнес лорд Винчингем.

— А теперь за работу, — энергично скомандовала герцогиня. — Стерн, ты должен найти этого лентяя — своего секретаря, которому, как всегда, нечем заняться. Скажи ему, чтобы составил список гостей. Когда я вернусь, то обязательно его проверю. А мы с Тиной поедем выбирать ей одежду. Нельзя, чтобы ее увидели в том, что на ней надето сейчас.

Леди Хертингфорд с презрением посмотрела на белое муслиновое платье Тины.

— Годится только для молочницы.

— Но, бабушка, Тина только что приехала. Ей, наверное, хотелось бы отдохнуть после долгой дороги.

— Отдохнуть? У нас нет времени на это, — энергично произнесла герцогиня. — В этом году сезон будет очень коротким. Королева сказала, что как можно раньше хочет вернуться в Виндзор. Готовь список гостей и постарайся не мешать нам.

С этими словами леди Хертингфорд повернулась к выходу и так громко хлопнула в ладоши, что граф с Тиной вздрогнули от неожиданности. Абдул в отличие от них понял, что от него требуется, и побежал открывать дверь. Маленький паж с трудом справился с тяжелой дверью, но через мгновение звук его шагов доносился уже из залы.

— Он побежал сказать, чтобы подавали карету, — объяснила герцогиня. — Тина, нам пора. Что бы ни случилось, тебя никто не должен видеть в этом одеянии.

— Я только возьму шляпку, — взволнованным голосом ответила девушка. Почти так же быстро, как и Абдул, она выбежала из комнаты и поднялась наверх, где в одной из спален оставила свои вещи.

Когда Тина уже не могла услышать их разговор, леди Хертингфорд обратилась к своему внуку.

— Теперь скажи мне правду, — серьезно произнесла она. — Откуда такой интерес? Ты влюблен в нее?

— Конечно, нет, бабушка. Часа два назад я увидел ее в первый раз в жизни, — невозмутимо отвечал лорд Винчингем. — Ее отец был моим другом, а девочка находится под моей опекой, вот и все.

— Звучит слишком благородно, — быстро сказала бабушка. — Я ни на секунду не поверю, что ты говоришь мне правду или по крайней мере всю правду. Я давно знаю тебя, мой мальчик. Приличные девушки тебя не интересуют, какими бы привлекательными они ни были.

— Ты говоришь так, как будто я воплощение вселенского разврата, — с упреком произнес граф.

— Если нет, то, ведя такую жизнь, обязательно таким воплощением станешь, — коротко ответила герцогиня. — Но эта девочка дает мне надежду. Какую же сумму она унаследовала? — продолжала леди Хертингфорд уже шепотом. — Я знаю, что Николас был очень богат.

— Я не знаю, насколько он был богат и тем более какое наследство он оставил ей, — откровенно признался лорд Винчингем.

— Тина была его единственной дочерью?

— Насколько мне известно, да.

— Я думаю, те, кто знал его во время заграничных путешествий, будут другого мнения, — со злой усмешкой заметила герцогиня. — В любом случае мисс Крум будет иметь большой успех. Неужели какой-нибудь богач, просаживающий целые состояния за карточным столом, откажется от такой невесты? Посмотри на большинство богатых девиц. Любой мужчина, будь он в трезвом состоянии, содрогнется, представив любую из них своей женой.

— Бабушка, вы всегда говорите что думаете, — сказал лорд Винчингем.

Эти слова рассмешили герцогиню.

— Тебя всегда поражала моя прямота, — воскликнула она. — Сам же ты стал лжецом и мотом, а все из-за твоих женщин и азартных игр. Будем надеяться, что Тина не такая скромная тихоня, какой кажется, а то она слишком быстро надоест мне.

— Я же надеюсь, бабушка, — сказал лорд Винчингем, — что вы должным образом представите ее в обществе. Не хотелось бы наблюдать за ее провальным дебютом в высшем свете из-за недостойной компаньонки.

Герцогиню охватил приступ гнева, который, правда, сразу же сменился возгласом удивления:

— И ты еще смеешь сомневаться во мне! Ты же прекрасно знаешь, что ничто не даст девушке такого преимущества над остальными дебютантками, как мое покровительство. По крайней мере ей намного лучше будет находиться под моей опекой, чем под присмотром нашей славной Энн.

Закончив свою речь, герцогиня обернулась и увидела Тину, которая ждала ее у двери.

— Сколько можно ходить за шляпкой? — воскликнула она. — Я жду тебя уже целую вечность. Пошли скорее! У нас много дел.

Леди Хертингфорд спешно прошла через комнату и от двери, не оборачиваясь, крикнула внуку:

— Проследи, чтобы список всех необходимых дел был готов к моему возвращению! Нужно будет пригласить лучший оркестр в Лондоне, и я надеюсь, что у тебя хороший повар: молодым нужны развлечения, а старикам, знаешь, всегда хочется чего-нибудь вкусненького.

С этими словами обе женщины удалились, но еще долго лорд Винчингем слышал голос своей бабушки, дающей приказания слугам.

— Идиот! Безмозглый глупец! — бранил он самого себя, нервно расхаживая по комнате. Яркое солнце за окном лишь усиливало его отчаяние.

Тем временем Тина была на седьмом небе от счастья. Она понимала, что поступает неправильно, что вся ее затея — безумная, невероятная авантюра почти без шансов на успех, но не в ее силах было устоять перед соблазном дорогого бархата, блестящей тафты, развевающихся лент и почти невесомой материи из прозрачного газа. Этот калейдоскоп цветов и красок не давал Тине думать ни о чем другом, и она уже не подсчитывала затраты, не выбирала, а просто наблюдала за тем, как мадам Раше с герцогиней одевали ее в самые лучшие наряды, которые только имелись в Лондоне.

Когда карета сворачивала на Бонд-стрит, Тина спросила у леди Хертингфорд тихим и испуганным голосом: