Сестры из Версаля. Любовницы короля - Салли Кристи Страница 9

Одна из прислуживающих дам отвечает за наши манеры: она учит нас двенадцати правилам, в том числе тому, как элегантно нюхать табак и правильно есть яйцо. Не думаю, что это настолько важно, но тетушка уверяет, что исключительно благодаря ее урокам мы сможем удачно выйти замуж, учитывая наше скудное приданое.

Я нахожу наши уроки смешными – какая моему будущему мужу разница, чем я разбиваю яйцо – вилкой или ножом? И уж точно я никогда не встречу всех тех людей, истории которых мы вынуждены учить.

– Но это же очень важно! – возражает Гортензия, когда я высмеиваю наши уроки. – Крайне важно знать, кто есть кто в нашем мире. В будущем мы, возможно, будем представлены ко двору и повстречаем всех этих людей. И только подумай, как это ужасно, если мы не будем знать, как к ним правильно обращаться и кто были их родители. Ты опозоришь тетушку, и ее обвинят в том, что она пренебрегла нашим обучением.

Гортензия на два года старше меня. И тем не менее это не дает ей права обращаться со мной, как с ребенком.

– Oui, maman [4], – с притворным почтением произнесла я, но тут же пожалела о своей выходке, увидев, что Гортензия поморщилась: вот уже год прошел со дня смерти нашей мамы.

Мы сидим в тетушкиной библиотеке, изучаем «родословные» из «Генеалогической истории». На улице, за плотной стеной деревьев, ярко светит солнышко, а мы должны сидеть в доме. Я называю сестре имя, которое, надеюсь, окажется ей не по зубам:

– Принц Конти.

– Принц Конти, титул основан в 1597 году и возрожден в 1629. Нынешний принц, Луи Франсуа де Бурбон, родился в 1717 году. Как и ты, Марианна! Унаследовал титул отца в 1727.

– Жена?

– Мари… нет, Луиза Диана Орлеанская, мадемуазель де Шартрез.

– Дети?

– Детей нет, он только в этом году женился!

– Другие титулы?

– Граф д’Але, граф де Бомон-сюр-Уаз и Пезена, а также герцог Мерод.

– Неправильно! – победоносно восклицаю я, сверившись со страницей в книге. – Герцог де Меркёр, а не Мерод.

– Ты права, герцог де Меркёр, – хмурится Гортензия. – Меркёр: титул уходит корнями в герцогское сословие пэров в 1569.

– Все верно, – вздыхаю я.

Гортензия слишком хорошо в этом разбирается.

От Гортензии де Майи-Нель

Особняк Мазарини, Париж

5 марта 1731 года

Дорогая Луиза!

Спасибо за твое письмо и баночку фигового варенья. Одна из служанок слегла с такой высокой температурой, что я большую часть варенья отдала ей, чтобы хоть как-то утешить. Но когда бедняжка умерла, тетушка запретила доедать нам то, что осталось.

Спасибо за новости о твоей удивительной жизни в Версале. Как же я рада, что вы с супругом вновь можете быть вместе, и молюсь, чтобы вскоре Бог благословил вас рождением сына.

Тетушка Мазарини говорит, что Версаль – рассадник греха и что следует быть очень внимательным, дабы устоять перед искушением. Каждый вечер я молюсь за твою душу и прошу Господа указать тебе правильный путь. Тут, по крайней мере, за нами присматривает тетушка, и мы прислушиваемся к ее советам, потому что она очень мудра и очень добра.

Она нам как мать, заботится о нас. Когда она в Париже, мы видимся каждый день, время от времени даже обедаем вместе. Прислуживающие здесь дамы очень добры. Мы многому учимся, много больше, чем на Набережной Театинцев, хотя я вовсе не хочу обидеть нашу любимую Зелию.

Марианна шлет тебе свою любовь и этот платок, который мы вышили специально для тебя. Тетушка настаивает на том, чтобы мы больше занимались шитьем, и это правильно, поскольку мы весьма неумело обращались с иголкой, когда приехали к ней, и она была очень огорчена этим. Теперь мы много часов проводим за шитьем. Надеюсь, платочек тебе понравится; пожалуйста, прости за пятнышки крови рядом с анютиными глазками – в этом месте Марианна уколола свой палец. Она все еще учится, хотя мне шитье дается легко – взгляни на лепестки цветов, какие они красивые. Тетушка всегда хвалит мои умелые пальчики.

Люблю и обнимаю тебя и твоего супруга,

Версаль

1731 год

Наконец-то я начинаю привыкать к обстановке, обретать почву под ногами в буквальном смысле слова – по крайней мере я больше не заваливаюсь, когда делаю реверанс. При дворе все должны носить высоченные каблуки, и сперва я ходила пошатываясь, но теперь умею перемещаться плавно, излучая уверенность.

В Версале все красиво. Раньше я думала, что спальня моей матери, украшенная золотыми панелями, – верх роскоши, но теперь понимаю, что ее покои – это ничто. Среди всей этой роскоши королева ведет очень простую жизнь. Она крайне набожна и любит читать Библию и длинные религиозные трактаты, которые ей приносит духовник. У королевы в услужении пятнадцать фрейлин: surintendante – старшая фрейлина, dame d’atour – камер-фрейлина, ведающая одеянием королевы; dame d’honneur – придворная дама и двенадцать фрейлин. Дамы помоложе – всего несколько фрейлин были моими ровесницами, включая Жилетт и очень красивую принцессу де Монтобан, – полагали, что жизнь при дворе невыносимо скучна, но я не понимала, как здесь может быть скучно. Старшей фрейлиной была грозная мадемуазель де Клермон, внучка предыдущего короля, холодная, угрюмая женщина. Ее супруг однажды сгинул на охоте, так его и не нашли! Жилетт говорит мне, что при дворе жалели, что сгинула не она, а ее несчастный супруг.

Тетушка Мазарини тоже одна из фрейлин. Ненавистная свекровь отошла от дел за пару месяцев до моего приезда в Версаль, и ее место заняла тетушка. Она заботится о двух моих младших сестрах, Гортензии и Марианне, и, явившись ко двору, тут же сообщила, что будет приглядывать и за мной. Она велела мне быть избирательной в отношении друзей и предупредила, что среди дам есть несколько очень плохих, с точки зрения морали и примера для подражания. Она называет их «подстилками», потому что кто только на них не лежал. Тетушка принадлежит к группке тех, кого называют благочестивыми матронами. Эти дамы любят осуждать тех, кто, по их мнению, недостаточно набожен.

Королева не очень хорошо говорит по-французски, и у нее очень заметен акцент даже после пяти лет, проведенных во Франции. Она любящая мать и каждый день видит своих детей – трех маленьких принцесс и двух принцев: нашего любимого дофина и маленького герцога Анжуйского, еще младенца.

Большую часть дня мы проводим в личных покоях королевы: шьем, читаем вслух или слушаем, как королева играет на арфе. А еще занимаемся французским, чтобы расширить ее словарный запас.

– Блёклый, – предлагает слово очаровательная принцесса де Монтобан, совсем еще юная. Обычно королева ее раздражает, хотя она умело маскирует это за ясными глазками и улыбкой с ямочками. – Попробуйте сказать «блёклый». Это означает тусклый, неинтересный.