Уроки любви - Мэри Джо Патни Страница 9

Девушка сняла водонепроницаемую обертку и увидела небольших размеров Библию, с обложкой из тисненой кожи и фронтисписом с изображением Девы Марии с младенцем. Но самое бесценное заключалось в том, что все поля и пробелы на страницах были заполнены карандашным текстом.

— Это тюремный дневник Петра, — объяснил майор. — Он хотел, чтобы вы его прочитали.

Лора перелистывала книгу, и сердце у нее болело от сознания того, что дядя, писавший эти строки, уже мертв.

— Вы читали дневник? — спросила она.

— Петр научил меня немного говорить по-русски, в основном бранным словам, но я не умею ни читать, ни писать на этом языке. Вы сумеете разобрать почерк?

— Я свободно говорю по-русски и хорошо знаю почерк дяди Пети, ведь он часто мне писал. Но похоже, тут он экономил место и часто прибегал к сокращениям. «Слава Богу, у меня теперь есть компания. Жаль, что это англичанин, но лучше он, чем вообще никого». — Девушка улыбнулась. — Уверена, он не хотел оскорбить вас.

— Не надо извиняться. Я испытал такое же чувство, когда обнаружил, что буду делить камеру с русским. Только потом я понял, как мне повезло.

— Вы знаете дядю гораздо лучше, для меня он был кем-то вроде сказочного персонажа, почти нереальным. Каждый год привозил мне подарки, рассказывал сказки. Например, об огромном белом медведе, который блуждал во льдах в поисках Полярной звезды, а вместо нее нашел девочку по имени Лара. — Она поглаживала золоченый переплет, как бы стараясь понять душу своего дяди. — Спасибо, теперь у меня будет хоть что-то на память от него.

— Если бы он не пожертвовал собой ради меня, то остался бы жив. Джульетта с Россом все равно освободили бы его из тюрьмы.

— У дяди всегда были слабые легкие, и он бы там не выжил.

— Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, — твердо заявил Йен. — Возможно, у него хватило бы сил протянуть еще шесть месяцев.

Боль, прозвучавшая в голосе майора, вызвала жалость в сердце девушки. Петру и Кеннету уже ничто не причинит боль, а вот живые будут страдать долго.

— Не корите себя, — с нежностью сказала она. — Без вас я никогда бы не узнала, что случилось с Петром, и не держала бы в руках его дневник. А сейчас мне пора одеться, ведь нам предстоит трудный день.

Старейшина Нанды, воздав должное мудрости и справедливости Кеннета, предложил похоронить его на холме, возвышавшемся над маленькой речушкой, две женщины из касты неприкасаемых подготовили тело к погребению. Лора с удивлением узнала, что они приехали сюда по просьбе майора Камерона.

Девушка шла за носилками рядом с Йеном, готовым в любую минуту поддержать ее. За ними следовали все жители деревни, женщины голосили от горя, оплакивая человека, который был не только представителем британской власти, но и лучшим другом.

Могилу уже вырыли, в головах укрепили деревянный крест. Перед самим погребением, когда положено было произнести отходную молитву, наступила неловкая тишина. И здесь опять на выручку пришел майор Камерон, прочитав по-английски псалом, который Кеннет любил при-жизни.

— Человек познается по его делам, — сказал он в заключение. — Хотя я лично не был знаком с Кеннетом Стивенсоном, но уважение, которое вы ему оказали сегодня, говорит о том, что он был прекрасным человеком. Пусть покоится с миром.

Майор повторил свою речь на урду, и все одобрительно закивали. Да, они любили саиба Стивенсона, только никто не любил его больше Лоры. Возвращаясь в лагерь, она чувствовала себя бесконечно одинокой.

Лора сразу уединилась в палатке и дала волю слезам. Ей было стыдно, что она оплакивает не только отчима, но и пустую жизнь, которая ждала ее впереди. Когда слезы иссякли, Лоре удалось заснуть, и проснулась она только за час до рассвета. Надев халат, приготовленный слугой, она вышла на прохладный утренний воздух и прислушалась. Вдали завывала гиена, вокруг костра мирно похрапывали люди.

Рядом сидел майор и чистил ружье. Он не был похож на знакомых ей офицеров, в нем чувствовалась сила духа, но Лора почему-то не боялась этого человека, несмотря на его суровость.

— Вы когда-нибудь спите, майор?

— Бывает, хотя чаще я страдаю бессонницей, поэтому решил провести время с пользой для себя, — ответил Камерон, вытирая ружье. — Его надо чистить после каждого выстрела, а то оно может отказать. И прошу вас, зовите меня по имени. Я больше не майор, — Мне казалось, чины остаются навсегда. Лора обратила внимание, что он занимается оружием Кеннета, и была рада этому. Отчим бережно относился к своим вещам.

— С армией покончено, — сухо произнес Йен. Наверное, Лора не совсем проснулась, иначе она никогда бы не позволила себе задать следующий вопрос:

— Почему вы ушли в отставку?

— Я сыт армией по горло.

— Спасибо за то… за все хлопоты, — сказала девушка, пытаясь сгладить неловкость. — Оружие, похороны… Не знаю, что бы я делала одна.

— Вы бы справились и без меня.

— Возможно, но вы облегчили мне жизнь. Как быстро все меняется. Позавчера у меня была семья, а теперь я не знаю, чем заполнить пустоту. Будущее пугает меня.

— У вас совсем нет родных?

— Дядя — мой последний родственник. Может, в России остался еще кто-нибудь. По отцовской линии у меня родственников нет. У матери же было два старших , брата, но один погиб до моего рождения в боях с Наполеоном, а дядя Петр умер холостяком. Поэтому я совсем одна.

— А другие Стивенсоны?

— Они не одобрили женитьбу Кеннета на русской, она казалась им экзотической птицей в стае голубей, нас с матерью терпели ради счастья сына, но никогда не привечали.

— Нехорошо, — заметил Йен. — Я редко встречаюсь со своими, однако знать об их существовании — все равно что иметь почву под ногами или якорь в житейском море.

— Слава Богу, что якорь, а не камень на шее.

— У меня есть и такие, — чуть заметно улыбнулся Йен. — Каковы ваши планы на будущее, мисс Стивенсон? Или вы еще не успели подумать над этим?

— Если вы просите называть вас по имени, то зовите меня Лорой. Мы с вами знакомы один день, но кажется, я знаю вас уже давно.

— Вам не нравится имя Лара? Оно вам очень идет, такое необычное.

— Лично я привыкла к Лоре, а кроме того, ничего необычного во мне нет. Теперь о планах… Кеннет оставил мне небольшой доход, поэтому с голоду я не умру, к тому же могу работать учительницей или гувернанткой. Работа спасет меня от скуки, я вела хозяйство в доме отчима и не привыкла сидеть без дела.

— Для независимой женщины простая работа покажется обременительной. Конечно, это не мое дело, но все-таки для женщин лучший выход из положения — брак и семья. В Индии полно мужчин, которые сочтут за честь, если вы примете их предложение, а взамен получите спокойную жизнь, семью и возможность быть любимой.