Последние штрихи - Эстер Браун Страница 94

Кэтлин поймала выражение ужаса на моем лице и подхватила рассказ:

— Можешь себе представить, как Фрэнни и лорд П. обрадовались, когда тебя нашли под дверью! Ты стала для них просто подарком!

Из-за шума в ушах я почти не слышала, что она говорит. Все эти годы, рисуя в воображении балерин и рок-звезд, которые вклинились в мою кровь, я утешала себя только мыслью, что тоненькая ниточка связывает меня и Фрэнни. Еще минуту назад я почти в этом не сомневалась. А на самом деле меня ничего с ней не связывает. Ни-че-го. Ни с ней, ни с лордом П. Никаких ниточек…

Я им просто чужая. Я им никто.

— Я думала… Фрэнни всегда так смотрела на меня… — Глаза мои затуманились слезами, поплыли сэндвичи, чашки, заварочный чайник, молочник…

— Она смотрела так, потому что боготворила даже землю, по которой ты ступала, — со вздохом произнесла Кэтлин. — И ей было совершенно неважно, кто твой отец. А заодно и кто твоя мать. Вряд ли она любила бы тебя больше, если бы твоим отцом действительно был Гектор. Кстати, а эта твоя Нелл… Ты не собираешься спросить ее напрямик?

Я уже не знала, хочу или не хочу спрашивать Нелл. Вдруг она действительно разыгрывает некую партию и моя задача — ждать, когда она сама скажет?

Примерно это я и сообщила тетушкам.

— Но ничего же не случилось, — жалобно проблеяла Нэнси. — Мы по-прежнему тебя любим, а для лорда Филлимора ты вообще все. Раз он собрался оставить тебе Академию. Конечно, ради Академии тебе придется бросить прекрасную работу в Эдинбурге, но… — Она порывисто скомкала носовой платок. — Но, мне кажется, ты все обдумаешь и сама примешь решение. Все-таки дом — он там, где сердце.

Если бы они знали, что творится сейчас в этом самом сердце! Но они не должны были знать…

Да, дом — он там, где сердце. Вот только достаточно ли этого?

По дороге к Лив я прихватила мороженого и диск с мюзиклом «Mamma Mia», чтобы устроить полноценный девичник.

Как только я открыла дверь, в нос мне ударил запах утюга и парфюма, при этом со второго этажа надрывалась «АВВА». В децибелах потонуло даже мяуканье Барри, которого я обнаружила под грудой сваленной на диване одежды. Бедный кот отчаянно открывал розовую пасть, и создавалось впечатление, что он исполняет «Dancing Queen» «под фанеру».

Означать это могло только одно: с избавлением от мужезависимости покончено. Песни «АВВА» моя подруга ставит, только когда собирается завести новую пассию. Топот же наверху сигнализировал о том, что Лив готова выйти на танцпол — осталось только наложить блеск для губ.

— Лив! — истошно заорала я. — Ли-ив!

— Сейчас спущусь! — донеслось в ответ. Лив каким-то чудом расслышала мой вопль. — Еще пару минут!

Я отправилась на кухню и с удивлением обнаружила за барной стойкой Марка. Марк корпел над хлебницей, которую мы с Лив приспособили для хранения счетов и квитанций.

Никогда не видела его в таком прикиде: темные джинсы и выходная рубашка, а кроме того — вы не поверите, — замшевые спортивные туфли. Вероятно, чтобы я не упала в обморок, на спинке стула висел вельветовый пиджак, который отчасти сглаживал впечатление, что передо мной — отчаянный адепт моды.

— Марк! — позвала я.

Он обернулся с несколько виноватым видом и бросил обратно в хлебницу квитанцию по налогу на недвижимость.

— А, Бетси… привет!

— Ты теперь ведешь и счета Лив? Академии тебе уже недостаточно?

— Ну, типа того… — нервно улыбнулся он, и это, как выяснилось, ему очень идет.

Не знаю, может, в этих рабочих кабинетах какое-то специальное невыигрышное освещение, но здесь, на кухне, Марк выглядел в сто раз привлекательнее. Волосы блестели, глаза горели — и вообще… Теперь я сравнила бы его не с рекламным лицом овсянки, а с брутальными мужскими моделями Дж. Кру.

— Я ведь должен как-то отблагодарить Оливию, — продолжал Марк, — за то, что она помогла мне купить новую одежду.

— Она помогла тебе купить новую одежду? — несколько туповато переспросила я.

На самом деле я просто не могла выстроить все это в один ряд в своем мозгу: Марка, который запросто тратит деньги на какие-то «тряпки», и Лив, рыскающую по залам «Селфриджс» с мужиком в красных носках и в твидовом пиджаке.

— И когда же?

— Сегодня, — с довольным, хотя и несколько смущенным видом ответил Марк. — Вчера Оливия слегка… Ну, в общем, слегка разгромила мой гардероб: сказала, что он как бы с папиного плеча. И предложила пройтись вместе по магазинам. Ну и мы, как видишь, прошлись. — Он окинул себя горделивым взглядом. — Теперь в знак благодарности хочу сводить ее куда-нибудь.

— И то верно. — Я тоже оглядела его с головы до пят. — Во всяком случае, бургер наша Оливия точно заслужила. Джинсы просто суперские — сидят отлично! Оказывается, у тебя красивые ноги! Хочешь выпить? — Я открыла холодильник. — Лив еще немного повозится. Когда она говорит «две минуты», то имеет в виду далеко не наши обычные, земные минуты. У нее какое-то свое летоисчисление — римская система, наверное.

— Тогда, конечно… Чаю выпью с удовольствием.

Я ожидала услышать какое-нибудь колкое замечание насчет женского пространственно-временного континуума — типа проходов по поводу сэндвичей, но ничего подобного не последовало. Напротив, на фоне своего крутого наряда Марк сразу как-то растерял самоуверенность.

Я поставила бутылку шардоне обратно в холодильник и, пока ополаскивала чайник, украдкой бросила на Марка еще один взгляд. Определенно Марк во сто крат симпатичнее, когда не исходит желчью по поводу растрат мисс Торн. Ему бы гораздо больше пошло возиться с автомобилем с замасленной тряпкой в руках или что-нибудь в этом роде. Согласитесь, куда как подходящее хобби для настоящего мужчины. И смотрится очень сексуально…

Интересно, что скажет Лив, если я попрошусь пойти вместе с ними? Я могла бы помочь им наладить диалог, чтобы она не замучила его разговорами о перестановке на кухне, а он, в свою очередь, не рассказывал ей весь вечер о налоговых вычетах, перемежая их для разнообразия преимуществами автомобильных моторов.

Марк провел рукой по волосам, которые тоже, кажется, подверглись дизайнерской обработке. То ли это была такая стрижка, то ли особый свет, но он точно смахивал теперь на Колина Ферта. Неужели заботливая Лив искусно прибрала в нем скучного экономиста и вытащила на свет всю его мужскую привлекательность? Чтобы однажды, как она говорила, «это все-таки ворвалось бы в мою жизнь и бесповоротно…».

Чайник закипел, и я подскочила, словно очнувшись от грез, которые столь неожиданно подбросило мне мое богатое воображение.

— Я слышал, ты остаешься в Академии, — сказал Марк. — Наверное, тебе уже и казначей не понадобится, если сама будешь директором?

— То есть?

— Ну, ты же более крутой профессионал, чем я, — хитро улыбнулся он.