Дикий цветок - Лейла Мичем Страница 96

— Что случилось? Где они?

— На пастбище позади вашего дома. Они уводят лошадей.

— Присцилла! Ты знаешь, где лежат пистолеты. Вооружи слуг, — приказала Джессика. — Петуния! Оставайся с Эми. Леон! Умеешь стрелять?

— Конечно умею. Папа меня научил на всякий случай.

— Присцилла, дай мне ружье.

— А что мы будем делать? — Невестка уставилась на свекровь округлившимися от страха глазами.

— Не знаю.

Джессика взяла кремневое ружье, стоявшее заряженным в кладовке у двери черного хода, и вышла наружу. Все мужчины Хьюстон-авеню сейчас разъехались по своим делам. Дети были в школе. В голове женщины промелькнула мысль: с какой стати Леон, сын их банкира, сейчас не в школе. Мальчик закашлялся. Глубокий, грудной кашель, какой бывает во время простуды. Теперь понятно. Дома — одни лишь женщины. Большинство спят в это время дня. Их слуги, судя по всему, остаются «слепы» к происходящему. Войдя в расположенный на возвышении бельведер, Джессика уставилась на то, что происходило в это время на общественном пастбище.

Около дюжины конных в мундирах федеральной армии размахивали лассо, гоняясь за лошадьми, которых выпустили днем из конюшен позади Хьюстон-авеню. Кони не желали быть пойманными. Они успешно уворачивались от лассо, которые северяне пытались накинуть им на шеи. К своему ужасу, Джессика увидела среди лошадей Полет Фантазии. Чистокровка привлекла внимание офицера.

— Ловите эту лошадь! — услышала Джессика его приказ.

Женщина застыла, не зная, что делать. Солдаты не должны украсть лошадку Нанетт, но что может предпринять одинокая женщина с кремневым ружьем против дюжины вооруженных мужчин? Нельзя рисковать. Леона могут ранить, а потом солдаты доберутся до Присциллы. Нельзя, чтобы северяне ее видели. Одного взгляда может оказаться достаточно, чтобы произошло самое худшее. Джессика пожалела, что рядом нет Джимми — рассудительный и сильный негр умер позапрошлой весной. Женщина все так же стояла в нерешительности. Вдруг она заметила бегущего по направлению к пастбищу Роберта Уорика. В руке молодой человек сжимал пистолет. Джессика и позабыла, что он остался дома. Роберт должен был сейчас работать в мастерской. Мальчик мастерил стол, который собирался подарить Томасу, когда тот вернется с войны домой.

О Боже! Нет!

Из дома высыпали Присцилла, Леон и слуги. Все оснащены ружьями и пистолетами, взятыми из оружейного шкафа Сайласа.

— Присцилла! Беги к соседям. Расскажи, что происходит. Пусть вооружаются, — распорядилась Джессика. — Пусть пошлют кого-нибудь к соседнему дому. Оттуда тоже пусть бегут к соседям. Скорее! Не трать время попусту!

— Да, мэм, — ответила Присцилла.

Молодая женщина явно обрадовалась такому поручению.

Офицер, старший лейтенант, если судить по параллельным полоскам на его желтых погонах, развернул своего коня в сторону бегущего Роберта и вытащил из кобуры пистолет.

Действуя по наитию, но достаточно разумно, чтобы оставить ружье в бельведере, Джессика устремилась вниз по ступенькам, а затем, выскочив из кованой железной калитки, побежала по грунтовой дороге.

— Нет! Нет! — кричала она на ходу.

Мужчины оглянулись на ее крики. Полет Фантазии, заметив Роберта, перестала убегать и поскакала в его сторону.

— Миссис Джессика! — удивленно воскликнул Роберт, когда женщина подбежала достаточно близко. — Что вы здесь делаете?

— Собираюсь воззвать к здравому смыслу каждого. Добрый день, лейтенант!

Офицер закрыл приоткрывшийся от удивления рот, а затем, приподняв руку к полям своей кавалерийской шляпы, произнес:

— Мадам…

— Роберт, дорогой! — обратилась к молодому человеку Джессика. — Пожалуйста! Положи пистолет на землю. Что ты намерен с ним делать против стольких солдат?

Роберту уже исполнилось двадцать три года, но он так и не перерос свистов и хрипов в легких. Из-за хронического бронхита у молодого человека был такой вид, словно его может свалить с ног порыв ветра. Сопротивляться кавалерийскому разъезду он мог не в большей мере, чем палка — тарану.

— Я бы на твоем месте ее послушал, — произнес старший лейтенант.

Металл в его голосе и взгляде свидетельствовал о том, что спорить с ним опасно. Полет Фантазии подскакала к людям. Бока лошади нервно вздымались.

— Вы не можете забрать эту лошадь, — сказал Роберт.

Он лишь чуть опустил руку с пистолетом, держа оружие наизготове.

— Я реквизирую всех здешних лошадей. Бросайте оружие и идите, откуда пришли. Мы не причиним вам никакого вреда.

— Вы ее не заберете, — сжимая зубы, упрямо заявил Роберт. — Она не пойдет на войну, не станет кавалерийской лошадью.

— Станет, когда надоест мне.

— Ни за что. Пусть лучше умрет.

Роберт поднял пистолет, приставил дуло к месту за ухом животного и выстрелил.

Джессика не поверила собственным глазам. По изумленным взглядам верховых она поняла, что никто из северян такого поворота событий тоже не ожидал. Прошла секунда, прежде чем лошадь с шумом рухнула на землю. Дымок поднимался из дула пистолета в руках Роберта.

— Не стоило этого делать, — сказал лейтенант и выстрелил Роберту в голову.

— Нет! — завопила Джессика, но было поздно.

Пуля попала парню в лоб. Тот неловко упал бесполезным мешком подле убитой лошади. Джессика опустилась возле него на землю и положила его окровавленную голову себе на колени. Молодой человек умер мгновенно. В его мертвых глазах застыл вызов. Джессика взглянула на офицера сквозь пелену слез.

— Как вы могли? Он же еще мальчик!

— Все мы когда-то были мальчиками, — ответил старший лейтенант. — Человек, ни с того ни с сего застреливший такую красивую лошадь, не заслуживает жизни.

— Эта лошадь принадлежала девушке, которую он любил. Она погибла в пятнадцать лет. Роберт заботился о лошади в память о покойной, — плача, сказала Джессика.

По лицу лейтенанта промелькнула тень раскаяния. Он окинул взглядом зелень пастбища, затем вновь посмотрел на Джессику.

— Война — это сплошная череда трагических недоразумений, мадам. Я очень сожалею, что так вышло.

Джессика услышала позади себя шум. Оглянувшись, она увидела хозяек Хьюстон-авеню и их служанок, чья процессия растянулась вдоль грунтовой дороги. На ветру развевались подолы юбок с фижмами и передники негритянок. Женщины несли с собою пистолеты и ружья, пользоваться которыми учились на случай, если придется оборонять свои дома. Среди них были матери тех, кто сложил голову либо был ранен в битвах по всему Югу. Они, казалось, ждали от Джессики сигнала к началу стрельбы.

Камилла Уорик, маленькая, хрупкая женщина, протолкалась сквозь строй и побежала к ним. Юбка с кринолином, казалось, поднимает ее над землей. Джессика повернулась к лейтенанту.