Гарем - Кэти Хикман Страница 99

При звуке ее шагов покрывало на постели вздрогнуло, зашевелились очертания чьего-то тела.

— Хайде-султан. — Селия присела рядом с ложем. — Не бойтесь, это я, Кейе-кадин.

Тихий вздох долетел до ее ушей. Почти бесплотное тело снова слегка пошевелилось под покрывалами.

— Хайде-султан, кажется, я уже знаю, кто такая карие Михримах, — продолжала Селия, — но хочу, чтобы вы подтвердили, что я не ошибаюсь.

Теперь с покрытого мозаикой драгоценных камней лица на нее смотрели огромные глаза. Обведенные сурьмой, они были широко открыты, но казались такими безжизненными, что Селия усомнилась в том, что Хайде вообще проснулась и слышит ее голос.

— Хайде, прошу вас. Вы меня слышите? — Девушка негромко произнесла эти слова почти в самое ухо женщины.

Потом легонько потрясла ее за плечо, оно было костлявым, как у скелета, покрывало соскользнуло вниз, и до омерзения противный запах — одновременно сладкий и гнилостный, напоминающий вонь старой мышиной норы, — ударил в нос Селии с такой силой, что она едва не отшатнулась.

— Не думаю, что она в состоянии вас слышать, кадин.

Девушка так стремительно обернулась на этот голос, показавшийся ей знакомым, что едва не опрокинула жаровню.

— Но вам не стоит за нее беспокоиться. Хайде и не спит, и не бодрствует, она делает то, что доставляет ей самое большое наслаждение. Грезит. Видение за видением навещают ее. Не будем ее беспокоить, хорошо?

— Это вы? Но мы все думали, что вы…

— Что вы думали? Что я мертва? — В комнату вступила Гюляе-хасеки. — Нет, я вполне живая, как вы можете видеть. — Молодая женщина улыбалась, в руках она держала тот самый, расшитый бисером сапожок. — Смотрите, я его отыскала, — сказала она и рассмеялась своим мелодичным веселым смехом. — Бедная девочка, да вы сейчас в обморок упадете. Я вовсе не хотела так вас напугать. Может, вам нужно убедиться в том, что я жива? Что я не привидение?

И она с живостью протянула Селии руку.

— О да. — Девушка вскочила, схватила ее руку и прижала к губам. — Слава богу! До чего же я рада! Слава богу!

Она расцеловала пальцы хасеки, потом прижала ее ладонь к своей щеке. Какой холодной была она в сравнении с горевшим румянцем лицом девушки. Ее глаза наполнились слезами.

— Понимаете, я думала… Мы думали…

— Я знаю, что вы думали, — отвечала Гюляе. — Но так как я предполагала, что меня намерены в чем-то обвинить, то готовилась к этому. Злосчастная же история с Хассан-агой явилась для них слишком соблазнительной возможностью, которой они и поспешили воспользоваться. Валиде потрудилась составить ложный гороскоп на евнуха и подбросить его ко мне в комнату. К счастью, я вовремя обнаружила это и подменила сверток. В тот день, когда мы все находились в Парадной зале и смотрели представление жонглеров, все, что им удалось обнаружить, это рецепт супа. — Она едва слышно рассмеялась и потянула свою ладонь из рук Селии. — Вообразите их лица, лицо этой старой дуры, валиде. Довольно глупо они выглядели, не так ли? Еще бы, так сильно оплошать. Валиде, наверное, была сама не своя от злости. Представляю.

— Так, значит, это и вправду валиде все подстроила? — Селия едва могла говорить. — Ох, я так и знала, что вы не способны на такое. А какова судьба Ханзэ?

— Насчет нее можете не беспокоиться. — У Гюляе снова вырвался мелодичный смешок. — Ей не восстать из мертвых.

Селия, не отрывая глаз, смотрела на хасеки, когда та, нарочито раскачивая на ходу бедрами — ее широкое, расшитое блестящими нитями одеяние громко шуршало в тишине комнаты, — медленно направилась к дивану, на котором лежала Хайде. Присев, она потянулась, взяла несчастную женщину за руку, словно собираясь прощупать ее пульс, и бросила на Селию задумчивый взгляд. Лицо хасеки, таких правильных черт и тонкого рисунка, оставалось тем же, каким его запомнила девушка: кремовая кожа, мягкие блестящие волосы, голубые, как зимнее небо, глаза. Алмазы сверкали у нее в ушах, широким потоком украшали головной убор, они были до того обильны, что голова молодой женщины казалась покрытой инеем.

— Эт-та Ханзэ, — пробормотала она совсем тихо, будто про себя — Эта маленькая сучка, невесть что о себе возомнившая. Вы знаете, о чем я говорю.

Селия попыталась что-то сказать, но промолчала.

— Вам следует поблагодарить того бога, которому вы поклоняетесь, за то, что не вы оказались на месте Ханзэ, — продолжала через мгновение Гюляе. — Поначалу я не была уверена в том, кого именно из вас она выберет для своей цели. Затем стало очевидно, что это будет черкешенка. Тщеславными людьми манипулировать легче всего, этот урок я выучила довольно давно. Именно ими, потому что они к тому же склонны считать, что до всего могут дойти своим умом.

Маленькая комната погрузилась в молчание, но оно было более громким, чем крик ужаса. Селия едва смогла удержаться и не зажать уши руками, чтобы не слышать его.

— Но ваши покои? Оттуда ведь все вынесли, все ваши вещи, — с трудом произнесла она. — А-а, я поняла, вы собираетесь покинуть нас и уехать в старый дворец?

Услыхав эти наивные слова, Гюляе весело расхохоталась.

— Вы и вправду поверили, что я намерена туда переселиться? Удалиться во дворец, где живут одни старухи, и оставить здесь все кое-кому другому? — Губы хасеки зло сжались. — Если вы способны так думать, значит, вы глупее, чем я ожидала. Нет, в старый дворец я не собираюсь. Эти два дня мы с султаном провели в его летней резиденции. После суматохи, что подняли здесь в тот вечер, мы оба решили, что так будет лучше всего. Да и сквозняки что-то гуляют в здешних покоях.

— Суматоха? И это все, что вы можете сказать о том страшном вечере в Парадной зале?

На ложе рядом с Гюляе чуть шевельнулось покрывало, под которым угадывалась фигура лежащей Хайде. Жалобный всхлип, похожий на плач больной кошки, донесся оттуда. Гюляе с отвращением уронила руку.

— Ф-фу! До чего отвратительный запах стоит тут сегодня.

— Разве вы не видите, она очень больна! — Селия вздрогнула. — Мне просто не верится, что валиде способна на такую жестокость!

— Гм. — Гюляе насмешливо наклонила голову, пряча усмешку. — Видите ли, нельзя сказать, что это делала именно она, валиде.

— Что вы имеете в виду? Как это не именно она? Кто же тогда?

— Кто же еще, маленькая Кейе, если не я? — И хасеки остановила на Селии свой непроницаемый небесно-голубой взор. — С моей стороны это было даже довольно милосердно. Видите ли, когда Хайде родила сына — того, кого теперь зовут принц Ахмет, — у нее возникли некоторого рода проблемы. По женской части. И так как она чувствовала себя довольно плохо и испытывала боли, ей для облегчения страданий стали давать опиум. Что ж, как известно, каждый из людей имеет свои слабости. Ей пытались помочь преодолеть ставшую пагубной привычку, валиде даже отправила ее, бедняжку, сюда, подальше от чужих глаз, но друзья Хайде, — тут Гюляе зло усмехнулась, — сумели отыскать ее. Друзья всегда должны оказывать поддержку. Например, так, как я приходила на помощь вам.