Навеки твоя Эмбер. Том 2 - Кэтлин Уинзор Страница 99

– Ну, теперь это не имеет значения, – сказал герцог, – важно, что дело сделано. Полагаю, вам довелось слышать, что его величество решил подарить ей Беркшир-Хаус?

Эмбер нахмурилась:

– Да, конечно. Она сама не жалеет сил, чтобы об этом все узнали. Более того, она заявила, что король собирается сделать ее герцогиней.

– Ваша светлость, кажется, недовольны этим?

– Я? Недовольна? О нет, милорд, – возразила Эмбер с вежливым сарказмом. – Отчего мне-то быть недовольной, скажите на милость?

– Ни малейших причин для этого, мадам, ни малейших причин. – Букингем выглядел человеком довольным собой: ему доставляли удовольствие и огонь в камине, и хорошее вино, и какие-то свои личные соображения.

– Я бы, конечно, предпочла, чтобы Беркшир-Хаус был подарен мне! А что касается титула герцогини, то нет ничего на свете, чего я хотела бы больше!

– Не тревожьтесь. Когда-нибудь вы получите и это – когда он захочет от вас избавиться, а такой день обязательно наступит.

Она молча смотрела на него минуту-другую.

– Не хотите ли вы сказать, милорд, что… – начала она.

– Да, хочу, мадам. Здесь, в Уайтхолле, с ней покончено. Покончено раз и навсегда.

Но Эмбер по-прежнему скептически относилась к сказанному. Целых восемь лет Барбара правила королевским дворцом, вмешивалась в государственные дела, водила за нос друзей и мучила врагов. Она казалась столь же неотъемлемой и вечной частью дворца, как кирпичи, из которых сложены его стены.

– Что ж, – ответила Эмбер. – Надеюсь, вы правы. Но только вчера вечером я видела ее в королевской гостиной, и она заявила, что Беркшир-Хаус положит конец всем сплетням и докажет, что его величество все еще любит ее.

Букингем фыркнул от смеха:

– Еще любит ее! Да он даже не спит с нею. Конечно, она надеется, что мы все поверим ее россказням: ведь если весь мир будет думать, что король любит ее, то выдумку можно легко принять за правду. Но я-то лучше знаю. Я знаю кое-что, чего никто кроме меня не знает.

Эмбер больше не сомневалась, что его милость обладает бесчисленными средствами информации: широко разветвленная сеть шпионов и осведомителей герцога столь плотно охватывала Уайтхолл, что ни одно мало-мальски важное событие не ускользало от его внимания.

– Надеюсь, сведения, которыми располагает ваша милость, – достоверны?

– Достоверны? Ну конечно же достоверны! Позвольте мне сообщить вам кое-что, мадам. У меня есть данные, при помощи которых ее светлость будет полностью и окончательно уничтожена. – У герцога был очень самодовольный вид, будто он совершил геройский подвиг на благо страны.

Эмбер прищурилась:

– Я не совсем вас понимаю, сэр.

– Тогда я выскажусь яснее. Я знаю о желании Старины Роули отделаться от нее, но я также знаю, чем и как она его Шантажировала. Все было очень просто: я только сказал ему, что любовные письма, которые она угрожала обнародовать, были сожжены много лет назад.

– И он поверил вам? – Теперь Эмбер была склонна поверить, что он уничтожил Барбару, оставил в дураках короля и теперь пытался в чем-то перехитрить ее.

– А как же не поверить, ведь это в самом деле правда. Я лично видел, как они горели. Ведь я сам и посоветовал ей сжечь письма! – Он неожиданно хлопнул себя по колену и рассмеялся, но Эмбер продолжала внимательно наблюдать за ним – она вовсе не была убеждена в том, что сказанное – правда. – Она сейчас прямо полыхала от злости. Сказала, что когда-нибудь мне придется за это отвечать головой. Пусть себе злится сколько угодно, но сейчас Старина Роули весьма доволен мной, так что у меня есть надежда умереть с головой на плечах. Пусть строит планы, как отомстить мне, – но у змеи вырвали ядовитый зуб, и теперь она беспомощна. Но у вас, мне кажется, недоверчивый взгляд, мадам. Вы думаете, я лгу?

– Я могу поверить в то, что вы рассказали о письмах, Но не верю, что он не захочет, чтобы она вернулась, ведь так. уже бывало раньше. Зачем тогда он дарит ей этот особняк и обещает дать герцогский титул? Если с ней покончено? На галереях говорят, он был вынужден даже занимать деньги, чтобы выкупить Беркшир!

– Я скажу вам – зачем, мадам. Он делает это потому, что мягкосердечен. Когда он получил от женщины все, чего хотел, он не может просто бросить ее. Нет, он всегда с каждой обходится справедливо: признает рожденных от него детей, а может быть, и вовсе не от него, платит большие деньги, чтобы жестокий мир их не обижал. Я думал, мадам; что это для вас хорошая новость, я и представить не мог, что вы и Барбара Палмер привязаны друг к другу.

– Да я ненавижу ее! Но после всех этих лет, что она была у власти… мне трудно поверить…

– Она сама не может поверить! Но – ничего, скоро привыкнет. Мне осточертели ее капризы, и поэтому я предпринял шаги, чтобы избавиться от нее. Возможно, она будет слоняться здесь по Уайтхоллу еще несколько лет, но рассчитывать ей больше не на-что. Уж если Старине Роули наскучил кто-то, неважно – мужчина или женщина, то он никогда больше не воспользуется услугами этого человека. В этом наша лучшая защита от лорда-камергера. И мне пришло в голову, мадам, что эта ситуация открывает большие возможности для умной женщины…

Эмбер ответила ему твердым настороженным взглядом. Быть союзником Букингема – удел не из завидных. Герцог не получал от занятия политикой ничего, кроме развлечения. Он не имел принципов, у него не было серьезных целей – только сиюминутные пристрастия. Он отвергал дружбу, честь, моральные устои, ни к кому и ни к чему не был привязан. Но, несмотря на это, герцог завоевал громкое имя и приобрел самое крупное в Англии состояние, он пользовался популярностью и среди богатых торговцев, и в Палате общин, и у простых людей. И самое опасное – у него был очень мстительный характер, и он мог под влиянием минутного настроения одним ударом уничтожить противника. Эмбер давно составила о нем ясное представление.

– А предположим, кто-то займет место ее светлости? – тихо спросила Эмбер. – Обязательно займет, я ни минуты не сомневаюсь в этом. Стариной Роули руководила женщина, еще когда он был младенцем. И на этот раз такой женщиной можете стать вы. Ни у кого в Англии сейчас нет столь блестящей возможности, кроме вас. Те джентльмены, которые нынче водят дружбу с герцогиней Ричмондской, только понапрасну тратят время. Она никогда не сможет долго быть фавориткой короля, эта пустоголовая хихикающая бабенка. Даю голову на отсечение. Я стреляный воробей в этих делах, мадам, и очень хорошо все понимаю. Я пришел к вам предложить свои услуги вам на благо.

– Ваша милость, вы оказываете мне большую честь. Уверена, я этого не заслужила. Герцог снова оживился:

– Давайте не будем терять время на любезности. Как вам известно, мадам, если я захочу, то смогу помочь, вам, а вы, в свою очередь можете быть полезной мне. Моя кузина совершила большую ошибку, решив, что все ее дела решаются только в постели и неважно, как она ведет себя в остальном. Это – серьезная оплошность, и, несомненно, теперь она это понимает, если у нее хватает ума. Но все эти соображения нас уже не касаются, они как вода под мостом. Я вам признаюсь, мадам, что всю жизнь изучаю характер его величества и хочу верить, что знаю его, как никто другой на свете. Если вы доверитесь мне, то мы могли бы лепить из Англии то, что захотим.