Волшебная зима - Туве Марика Янссон Страница 12

По правде сказать, он все это время не чувствовал себя по-настоящему надежно в полутемной гостиной с пустыми окнами. А спящая семья навевала на него тоску.

Теперь же, в тесном пространстве между ящиком с пожитками, качалкой и спинкой дивана, он чувствовал себя совершенно уверенно и ни капельки не боялся одиночества.

Сквозь отверстия в дверце печки он видел частицу темного пространства, но, не желая мешать предку, утеплял стены своего нового жилища как можно тише.

Вечером он взял с собой лампу, лег и слушал, как в печке шуршит предок.

«Вот так и я, быть может, жил тысячу лет тому назад», – зачарованно думал Муми-тролль.

Он решил крикнуть в трубу что-нибудь такое дружеское, в знак тайного согласия. Но потом отказался от этой мысли, погасил лампу и, свернувшись калачиком, глубже зарылся в древесную стружку.

С каждым днем солнце все выше поднималось на небе. В конце концов оно поднялось так высоко, что несколько неярких лучей упало в долину. В этот знаменательный день после обеда в долине появился чужой – маленький тихий песик в рваной шерстяной шапчонке, надвинутой на глаза.

Он утверждал, что зовут его Юнк и что в дальних долинах кончилась еда. А с тех пор, как там побывала Ледяная дева, стало еще труднее раздобыть какую-нибудь снедь. Говорят, что некий хемуль в отчаянии слопал собственную коллекцию жуков, но, вероятно, это были только слухи. Скорее всего он слопал коллекцию своего товарища. Во всяком случае, в Муми-далене появилось много пришлых… Кто-то пустил слух, что там есть рябина и целый погреб с вареньем. Хотя насчет варенья это, верно, тоже были только слухи…

Юнк уселся в снег на свой тощий хвост, и вся его печальная морда сморщилась.

– Мы едим уху, – сказала Туу-тикки. – И ни о каком погребе с вареньем я не слыхивала.

Муми-тролль бросил быстрый взгляд на круглый снежный сугроб за дровяным сараем.

– А погреб там! – вмешалась малышка Мю. – И там столько варенья, что можно объесться, и на всех банках указан год, когда оно сварено, а крышка обвязана красным шнурком!

– Я, между прочим, стерегу имущество мамы и папы, пока они спят, – сказал, покраснев, Муми-тролль.

– Само собой! – льстиво пробормотал Юнк.

Муми-тролль посмотрел на веранду, а потом на морщинистую морду Юнка.

– Ты любишь варенье? – сердито спросил он.

– Не знаю, – ответил Юнк.

Муми-тролль вздохнул и сказал:

– Ну ладно. Только помни: берите сначала самые старые банки.

Несколько часов спустя на мосту появилась целая толпа малюток, а в саду металась растерянная Филифьонка и жаловалась, что ее комнатные растения померзли, а кто-то съел все ее припасы. А по дороге в долину она встретила бессовестную Гафсу, которая сказала, что зима есть зима и надо позаботиться обо всем вовремя.

К вечеру вся долина так и кишела пришельцами, которые успели протоптать тропинки к погребу с вареньем. Те, кто крепче держался на ногах, отправились вниз, к морю, и поселились в купальне.

Только в пещеру никого не пустили. Малышка Мю заявила, что нельзя мешать Мюмле.

Перед домом муми-троллей сидели и канючили самые обездоленные.

Муми-тролль с керосиновой лампой в лапе вылез через слуховое окошко и осветил толпу.

– Можете войти в дом и переночевать, – пригласил он. – Ведь никогда не знаешь, как поведут себя все эти морры и прочие, что слоняются вокруг.

– Мне не влезть по веревочной лестнице, – пожаловался какой-то старый хомса.

Тогда Муми-тролль стал разгребать снег перед входной дверью. Он трудился с большим усердием. И когда длинный узкий туннель в снегу, вырытый им, уперся в стену дома, никакой двери там не оказалось, а было только замерзшее окно.

«Выходит, я рыл неправильно, – сказал Муми-тролль про себя. – И если я начну рыть новый туннель, могу опять промахнуться».

Что же делать? Он осторожно разбил оконное стекло, и гости влезли в дом.

– Не разбудите мою семью, – предупредил Муми-тролль. – Здесь спит мама, там – папа, а там, чуть подальше, – фрёкен Снорк. Мой предок спит в печке. Вы можете завернуться в коврики и скатерти, потому что все одеяла мы одолжили знакомым.

Гости поклонились спящим, а потом быстро завернулись в коврики и скатерти. А самые маленькие заснули в шапках, домашних туфлях – словом, где придется.

Многие, простудившись, чихали, а кое-кто уже заскучал и просился домой.

«Вот ужас-то, – думал Муми-тролль. – Скоро погреб с вареньем опустеет. А что я скажу весной, когда мама с папой проснутся и увидят, что картины висят вверх ногами, а в доме полно народу?»

Он вылез обратно через туннель, чтобы посмотреть, не забыли ли они кого-нибудь во дворе.

Там светила луна да в снегу сидел один-одинешенек Юнк и выл. Вытянув морду вверх, к луне, он выводил длинную печальную песню.

– Почему ты не хочешь войти в дом и лечь спать? – спросил Муми-тролль.

Юнк посмотрел на него позеленевшими от лунного света глазами. Одно ухо у него стояло торчком, другое повисло. Казалось, он к чему-то прислушивался, и вся его морда застыла в ожидании.

И тут они оба услыхали, как где-то далеко воют волки. Юнк мрачно кивнул и снова натянул на себя шапчонку.

– Это мои большие сильные братья! – прошептал он. – Если бы ты знал, как я по ним тоскую!

– А ты их не боишься? – спросил Муми-тролль.

– Боюсь, – ответил Юнк. – Печальнее этого ничего нет.

И Юнк свернул на протоптанную тропинку к купальне.

Муми-тролль снова влез в окно гостиной.

Какая-то малютка испугалась зеркала и всхлипывала, сидя в трамвайчике из пенки.

А так все было тихо.

«Как трудно им приходится, – подумал Муми-тролль. – Может, и не так уж страшно, что съели столько варенья. А банки, приготовленные на воскресенье, можно всегда припрятать… Ну те, что с клубничным вареньем… на время припрятать».

Однажды на рассвете долина пробудилась от чистых пронзительных звуков рога. Сидевшая на полу пещеры Мю стала притоптывать в такт ногами. Туу-тикки навострила уши, а пес Юнк, поджав хвост, уполз под скамейку.

Предок Муми-тролля сердито загрохотал печной вьюшкой, и большинство гостей проснулось.