Кенни и дракон - Тони ДиТерлицци Страница 14

— Согласен. Ты действительно начитанный добрый малый, — ответил Грэм, зажигая Джорджу трубку. — Я полагаю, что у нас и правда много общего.

Он посмотрел на Кенни.

— Молодец, парень, молодец.

— О боже! Что это? — спросил папа Кенни, указывая концом трубки.

Цепочка мерцающих огоньков двигалась от центра Раундбрука к холму Шепарда. Некоторое время все пристально наблюдали за этим.

— Так, так, так, — вздохнув, сказал Джордж.

— Это что, ночные рыбаки? — спросил Грэм.

— Это народ готовится к завтрашнему дню, — ответил Кенни. Внутри опять появилось ощущение тяжести, и он подумал, испытывают ли остальные подобное.

— Да, сынок, — подтвердил его отец, потягивая трубку. — Я полагаю, ты прав.

— Там целая толпа, — добавила мать Кенни, нервно вывязывая петли. — И она многого ожидает. Вам, ребята, будет нелегко из этого выбраться.

Кенни наблюдал, как процессия перешла мост над ручьем Пэриша и направилась вниз по дороге к холму Шепарда. Он проглотил ком в горле и позволил шестеренкам в голове задвигаться и зашуметь. Он размышлял о том, как Джордж учил его продумывать наперед свои ходы в шахматах. Только что ему удалось заставить своих друзей познакомиться друг с другом поближе, но как сделать это со всем городом?

Его отец откинулся назад в своем кресле-качалке.

— Я слышал, что люди держали пари на то, кто победит в этой заварушке. Извини, Джордж, но многие ставили против тебя.

Джордж хихикнул, глубоко затянувшись из трубки. Затем вздохнул.

— Ну, думаю, мне не нужно удивляться. Чего можно ожидать от отошедшего от дел старика, нынче владеющего книжным магазином? И знаете, они говорят: «Не суйся меж драконом и яростью его».

— Эй, так это же из «Короля Лира», — заметил Грэм, наблюдая за мерцающими огоньками, скопившимися у подножия холма, — это одна из моих любимых пьес Шекспира. Интересно, а он когда-нибудь встречался с драконом? Тогда бы он точно знал, что делать с такой толпой, как эта.

Шестеренки в голове Кенни наконец-то встали на место.

— Я знаю! — завизжал Кенни, заставляя всех подскочить. — Я знаю, что нам делать, и у нас немного времени! Все в дом!

По плану Кенни, прежде всего, зрителей надо было не подпускать к холму. А это будет непросто. Когда Кенни и его отец приблизились к взволнованной толпе, они поняли, что народ старается занять места получше для наблюдения за завтрашним сражением. Зрителей было так много, что они освещали весь склон своими фонарями и факелами. Кенни остановился неподалеку от толпы.

— Я… я не… не знаю, сработает ли это.

Его отец присел на корточки, положил руку на плечо сына и посмотрел ему в глаза.

— Не волнуйся, Кен, — сказал он. — Если я что-то и умею делать хорошо, так это пасти овец.

Он поднял свой фонарь и обратился к толпе:

— Эй, что вы здесь делаете?

— Мы хотим увидеть завтрашнюю схватку с драконом! — выкрикнул кто-то.

— Нет никакого дракона на моей земле, — ответил отец Кенни, срывая травинку и засовывая ее в рот, — так что вам лучше убираться отсюда.

— Ты сильно ошибаешься, фермер Кролик, — сказал кто-то грубо.

Толпа разошлась, и вперед выступил крупный горожанин, отец Толстяка.

— Старый Опоссум Попе видел, как он пил воду из ручья. Попе сказал, что дракон вытащил из этого ручья зубатку размером с мою призовую овцу. Если бы вы меня спросили, что я думаю, я бы сказал, что он единственный, кто пьет из этого ручья, — ответил он. Толпа засмеялась. Но не отец Толстяка. — Ну и твой парень говорил, что видел его. Он сказал об этом всем ребятам в школе, — добавил он, указывая на Кенни. — Что ты скажешь на это?

Отец Кенни повернулся к сыну:

— Кеннет, о чем это ты говорил? Тебе известно что-то о драконе, чего ты мне не рассказывал?

Дальше была реплика Кенни:

— Да, сэр. Я читал «Королевскую книгу зверей». Там сказано, что из-за того, что драконы хладнокровные, они обычно охотятся ночью. Там также говорится, что их привлекает яркий свет, совсем как ночных мотыльков — огромных летающих кровожадных огнедышащих мотыльков.

Сказанное произвело эффект. Толпа начала перешептываться.

— Ночью лучше остаться дома, — произнес кто-то.

— Уже поздно, — добавил другой.

— Может, нам нужно погасить фонари, — предложил кто-то сзади.

Беспечно жуя травинку, отец Кенни некоторое время смотрел в глаза колючему папаше Толстяка. Наконец агитатор отвел взгляд и объявил:

— Хорошо. Давайте возвратимся в город. — Он положил руку на плечо сына, и оба повернулись, чтобы уйти. — Встретимся здесь завтра на рассвете. И тогда… — он оглянулся на Кенни, — …никто не помешает нам увидеть решающую схватку.

Кенни вздохнул, когда они с отцом шли назад к ферме.

— Вот видишь, сынок, — сказал папа, обняв Кенни, — везде существует иерархия. Находишь лидера, говоришь ему, куда ты хочешь, чтобы он пошел, и все стадо следует за ним.

Кенни посмотрел на своего отца, когда они шли обратно домой. Сейчас в теплом свете фонаря он казался мудрым, как Мерлин при дворе короля Артура. И Кенни понял, что отец приобрел эту мудрость в жизни сам, а не вычитал из книг.

Когда оба возвратились, дома кипела работа. Все носились по дому, включая Шарлотту, которую Джордж попросил прийти помочь. Кенни улыбнулся ей, когда она взглянула на него из-за швейной машинки.

— Привет, Кенни! Слышала о твоем плане, — сказала она. — Это будет потрясающе!

Кенни почувствовал, как его щеки запылали, и опустил взгляд на ноги.

— Я должен проверить, как там Грэм, — сказал он и вышел в сарай. Дракон сидел в компании Джорджа, рассматривая карту холма. Они были увлечены беседой, на поблекшем пергаменте были расставлены оловянные солдатики Кенни, кубики и игрушечный динозавр.

Было решено, что Грэму нужно оставаться в сарае до полуночи, чтобы никакой любопытный горожанин не выследил его. Секретность имела первостепенное значение, у них была только ночь, чтобы подготовиться к завтрашнему большому событию.

На рассвете того дня, когда должно было состояться большое сражение, холм Шепарда покрыла прохладная туманная дымка. По мере того как солнце медленно поднималось в розоватом небе, туман испарялся. В этот момент появились первые зрители. Возглавлял группу, конечно, отец Толстяка, за которым следовал Старый Опоссум Попе.

— О боже, — сказал, присвистнув, Старый Опоссум Попе, — что случилось с пейзажем? Этот дракон совершенно изменил его.