Приключения Принцессы кошек - Валентин Лысов Страница 14

«Бедные котята, – вздохнула я. – Голодные, наверное».

«Голод – не самое страшное, что им угрожает, – озабоченно сказала Королева. – В этом году необычайно высокий паводок, плотина не успевает сбрасывать воду, и очень скоро, возможно, через несколько часов, подвал хутора окажется под водой, и котята погибнут. Вам надо поторопиться, Принцесса», – сказала Королева, вдруг обратившись ко мне на «вы». И я неожиданно поняла, что положение очень серьёзное и что в самом деле многое, если не всё, зависит от меня и моих способностей.

«Ваше Величество, – сказала я. – У меня к вам есть одна просьба».

«Я слушаю вас, Принцесса».

«Не могли бы вы снова превратить меня в кошку?»

«Нет, сегодня это не нужно и просто опасно. Но я верну тебе, Лиза, на один день способность понимать кошачий язык. Это тебе очень пригодится». – Королева снова перешла на «ты» и ободряюще улыбнулась мне. Теперь я не видела в её глазах тревоги, в них были любовь и понимание.

«На один день?» – разочарованно спросила я.

«Да, на один день. Сегодня вечером котята или погибнут, или будут спасены тобой… и твоими друзьями».

«Какими друзьями?» – спросила я и вздохнула: королева исчезла.

«Файл отправить в корзину?»

«Да. Создать новый файл».

Вот и всё, а Лиза говорит, что я плохо умею с компьютером обращаться. Кажется, я опять с файлом её папы что-то не то сделал, ну да ладно. Я ведь обещал вам рассказать о наших новых приключениях. Клик-клик. Это я мышкой щёлкаю. Очень она мне нравится. Ой, что это? Моя страничка исчезла, зато появились какие-то скучные таблицы. Столбики цифр, непонятные значки… Сейчас я эти таблицы приведу в порядок. Здесь у нас будет красный цветочек, тут нарисуем жёлтую пчёлку. И цифры сделаем поинтереснее. Ну, что это за число: +12! Гораздо красивее будет так: – 896. Ярко-розовым! И вот здесь немножко подправлю, и вот здесь…»

«Хвастун, брысь от компьютера!»

Всё брысь да брысь. Я, между прочим, Лизиного папу не гоняю и за шкирку не хватаю. Теперь придётся всё-таки за карандаш браться, хоть и лень.

…Кажется, ещё недавно я был совсем молодым котёнком, и мы с Лизой, которая ходила тогда в детский сад, весело играли в прятки. Я, конечно, почти всегда прятался лучше Лизы, но иногда меня выдавал мой великолепный хвост, и тогда искать её приходилось мне. И сейчас у меня было такое чувство, будто Лиза спряталась от меня, а я никак не могу её найти. Но сегодня всё было всерьёз, я это знал. Я слышал, как Лиза говорила маме и папе, что пойдёт погулять и как она обещала скоро вернуться, но не мог найти себе места. Я рвался на помощь Лизе, я догадывался, что сейчас я очень нужен ей.

Я услышал, как в соседней комнате Лизин папа распахнул форточку. Как хорошо, что он ещё не успел заделать окно сеткой от комаров! Какие-то секунды – и я уже сижу на форточке. «А, Хвастун! Правильно, посиди, погрейся на солнышке!» Но я и не думал греться. Ещё один миг – и я очутился на росшей под нашим окном рябине, и вот я уже бегу по двору и слышу крик: «Хвастун! Хвастун! Ты куда? Немедленно вернись!»

Довольно скоро я напал на след Лизы и узнал, что она зачем-то поехала на автобусе в Зеленогорье. Об этом мне поведал совсем юный котёнок, сидевший в корзинке у бабы Веры, которую я нашёл на рынке. Была суббота, и я знал, что она будет там. Котёнок, несмотря на свой юный возраст, оказался на редкость сообразительным и довольно подробно пересказал мне разговор моей хозяйки и бабы Веры. А потом я разыскал Полосатика, и тот сообщил мне, что Гром, прогуливавшийся со своим хозяином по улице, видел Лизу на автобусной остановке. Я стал думать, как мне попасть в Зеленогорье. О том, чтобы отправиться туда в автобусе, нечего было и думать. Кондукторша не стала бы разбираться, кто перед ней – обыкновенный кот или господин маркиз, и живо выставила бы меня из салона. Пришлось бежать на вокзал.

Электричка на Зеленогорье дала свисток. Помощник машиниста стоял на платформе, наблюдая за последними садящимися в поезд пассажирами, а внимание машиниста было обращено на семафор. Я юркнул в кабину и спрятался под сиденьем машиниста. Ещё один свисток, и электричка плавно тронулась с места, постепенно набирая скорость. Из-под сиденья мне видны были только ноги машиниста и его помощника да всякие разноцветные мигающие лампочки, рычажки и кнопки.

Машинист постоянно переговаривался по рации с диспетчером и с дежурными по станциям, поэтому я точно знал, где проезжает электричка. Примерно через полчаса наш поезд прибыл в Зеленогорье. Двери вагонов открылись, и платформа стала быстро наполняться людьми. Но обитатели кабины и не собирались выходить.

Они осматривали приборы, делали какие-то пометки в потрёпанной тетради и готовились к отправлению поезда. А я, спрятавшись под сиденьем, дрожал от нетерпения и досады. Дорога была каждая минута, я-то ведь не собирался ехать дальше.

За время пути я пришёл к выводу, что управлять поездом совсем несложно и что я сам бы мог стать машинистом, если бы котов принимали на работу. Мне почему-то казалось, что для того, чтобы открыть дверь кабины, нужно потянуть за один рычажок, и я решился. С воплем выскочив из-под сиденья, я повис на этом рычажке, и вдруг поезд резко дёрнулся вперёд. Помощник машиниста, пытаясь устоять на ногах, прислонился к двери и локтем нечаянно распахнул боковое окно. Я быстро выскочил через окно из кабины и понёсся по перрону с такой скоростью, что вскоре догнал последних пассажиров, спускающихся с платформы. Экипаж электрички, кажется, пришёл в себя, потому что электричка, немного постояв, свистнула и плавно тронулась вперёд.

Я бежал по мокрой и скользкой тропинке, идущей вдоль путей, и не мог отделаться от ощущения, что шагающие впереди меня двое мужчин с рюкзаками, одетые в ватники и обутые в резиновые сапоги, мне знакомы. Я свернул с тропинки и обогнал их, пробираясь через кустарник. Когда я смог разглядеть их лица, то невольно вздрогнул. В одном из мужчин я узнал Гришу, в другом – его сообщника. Продолжая прятаться за кустами, я постарался держаться поближе к ним, чтобы услышать, о чём они говорят. И то, что я услышал, меня вовсе не обрадовало.

«Послушай, Гриша, – недовольно бубнил его попутчик, не выпуская изо рта изжёванную папиросу, – какого чёрта мы сюда припёрлись? Бродячих котов и собак у нас в городе полно, да и куда мы их денем? Егорыч ещё в тюрьме сидит». Он допил бутылку пива, которую нёс в руке, и швырнул её в кусты. Я едва успел увернуться от неё. Гриша в ответ рассмеялся. «Эх, ты, Лёха-дуралей! Зачем нам Егорыч? Мы и без него справимся. Во, видал?» – Он вытащил из кармана брюк смятые страницы какого-то журнала. «Что это?» – спросил Лёха, выплюнув папиросу. «Журнал «Юный Натуралист» за какой-то год. В библиотеке спёр». «Ты что, Гриша, на бабочек решил охотиться?» – «А ты не смейся. Тут, между прочим, про бобров написано. И написано, что в половодье бобры теряют осторожность и приближаются к человеческому жилью, понял? А знаешь, сколько стоит шкура бобра? То-то! У меня скорняк знакомый есть, так он готов за одного бобра…» Гриша вдруг перешёл на шёпот, хотя рядом никого не было, и что он говорил дальше, я расслышать не смог. «А как ты их ловить будешь, на удочку, что ли?» – спросил Лёха, и по возбуждённому блеску в его глазах я понял, что он доволен предложением Гриши. «А это что?» – тряхнул рюкзаком Гриша, и я услышал металлическое позвякивание. – «Капканы! Расставим их там, где увидим бобров, и готово! Я всё предусмотрел! Вот только одно меня беспокоит…»