Гарун и Море Историй - Салман Рушди Страница 17

— Значит, ты девчонка, — сказал Гарун, хотя это было очевидно.

— Т-сс, — прошипела Трясогубка, запихивая волосы под шапочку. — Ты что, хочешь, чтобы меня уволили? Затащив Гаруна в небольшую нишу, она задернула штору, скрывшую их от посторонних глаз. — Думаешь, легко девчонке получить такую работу? Разве ты не знаешь, что девчонкам нужно дурачить людей каждый божий день, чтобы хоть куда-то пробиться? Твою жизнь тебе, может, и поднесли на блюдечке, ты, может, и родился в рубашке, но кое-кому приходится бороться.

— Ты хочешь сказать, что тебе не позволили бы стать Страницей только потому, что ты девчонка? — спросил Гарун сонно.

— Я хочу сказать, что ты всегда делаешь то, что тебе велят, — с жаром продолжала Трясогубка, — я хочу сказать, что ты всегда съедаешь всю еду со своей тарелки, даже цветную капусту. Я хочу сказать, что ты…

— Что я, по крайней мере, могу сделать что-нибудь совсем простое, например, проводить до спальни, — перебил Гарун. Трясогубка вдруг широко и ехидно ухмыльнулась.

— Конечно, ты же из тех, кто идет спать, как только ему велят, — заявила она. — И тебе совсем не интересно подняться на крышу дворца через тайный ход, который находится здесь.

Тут Трясогубка нажала кнопку, спрятанную в резной деревянной панели на изогнутой стене ниши. За отъехавшей в сторону панелью оказалась лестница, и вот Гарун уже сидел на плоской крыше дворца и смотрел на залитую ослепительным солнцем панораму страны Гуп, на Сад Удовольствий, где полным ходом шли приготовления к военным действиям, на Лагуну, где строилась великая флотилия механических птиц, и на Океан Историй, над которым нависла угроза. Внезапно он понял, что никогда прежде не чувствовал себя таким полнокровно живым — даже несмотря на то, что усталость валила его с ног. И в этот самый миг Трясогубка молча вытащила из кармана три мягких шарика из золотого шелка, подбросила их в воздух, так что они засияли на солнце, — и начала жонглировать.

Она жонглировала за спиной, из-под ноги и над головой, с закрытыми глазами, лежа — и Гарун просто онемел от восторга. Когда все шарики оказывались в воздухе, она вынимала из кармана новые; она уже жонглировала девятью шариками, десятью, одиннадцатью… Стоило Гаруну подумать: «Сейчас она не сможет все это удержать» — и она тут же добавляла новые шарики к этой галактике мягких шелковых солнц.

Гарун вдруг подумал, что жонглирование Трясогубки похоже на самые грандиозные представления, которые когда-то давал его отец, Рашид Халиф, Шах Тарабар.

— Мне всегда казалось, что сказочник — это кто-то вроде жонглера, — сказал Гарун, когда к нему наконец вернулась речь. — Сказочнику приходится подбрасывать в воздух множество разных историй, жонглировать ими, и если сказочник — мастер своего дела, он никогда не уронит ни одной истории… Значит, и жонглер — это тоже кто-то вроде сказочника.

Пожав плечами, Трясогубка поймала все свои золотые шарики и снова спрятала их в карман.

— Об этом мне ничего не известно. Я просто хотела, чтобы ты знал, с кем имеешь дело.

Гарун проснулся много часов спустя в темной комнате (в конце концов им удалось отыскать его спальню, обратившись за помощью к другой Странице, и ровно через пять секунд после того, как Трясогубка задернула тяжелые шторы и пожелала ему спокойной ночи, он провалился в глубокий сон).

Кто-то сидел на нем верхом, чьи-то руки крепко сжимали его горло.

Это была Трясогубка.

— Проснись и пой, — прошептала она с угрозой. — И запомни, если ты кому-нибудь меня выдашь, то в следующий раз, когда будешь спать, я додушу тебя до конца! Ты, может, и хороший мальчик, но я-то умею быть очень плохой девочкой…

— Я ничего не скажу, обещаю, — задыхаясь, произнес Гарун, и Трясогубка, ослабив хватку, усмехнулась:

— Тогда порядок, Гарун Халиф. А теперь вылезай из постели, пока я тебя силой не вытащила. Давно пора, и долг зовет. Армия в Саду Удовольствий готова к маршу.

— Ну вот, опять я влип в Историю Спасения Принцессы, — думал Гарун, зевая спросонок. — Интересно, в ней тоже все пойдет наперекосяк? — Но долго размышлять ему не пришлось.

— Кстати, — как бы невзначай бросила Трясогубка, — я тут позволила себе маленькую вольность и по настоятельной просьбе Джинна Воды извлекла из-под твоей подушки тот самый Разъемник, который ты стащил исключительно со своего собственного позволения.

Охваченный ужасом Гарун принялся лихорадочно перерывать свою постель, но Разъемник исчез, а вместе с ним и шанс поговорить с Моржом о возобновлении поставки Рашиду Повествовательной Воды…

— А я думал, ты мне друг, — обиделся он. Трясогубка пожала плечами.

— В любом случае план твой был совершенно несвоевременным, — ответила она. — Еслий мне обо всем рассказал; к тому же твой отец сейчас здесь — а значит, с собственными проблемами он может разобраться сам.

— Ты ничего не поняла, — грустно сказал Гарун. — Я же хотел сделать это для него.

Из Сада Удовольствий донеслись фанфары труб. Гарун выпрыгнул из постели и подбежал к окну. В Саду стояластрашная суматоха. Тысячи тысяч невероятно тонких людей в четырехугольной униформе и в самом деле производили звуки, похожие на шелест бумаги (только намного громче); все они носились по Саду как безумные, спорили, в каком порядке следует строиться, кричали: «Это я иду первым!» — «Не говорите ерунды, так ничего не получится, ведь ясно, что я стою впереди…»

Гарун заметил, что у каждой Страницы был собственный номер, так что с порядком построения не должно было возникнуть особых сложностей. Он поделился этим соображением с Трясогубкой, на что та ответила:

— В реальном мире, мистер, все не так просто. Здесь есть множество страниц с одинаковым номером, и им нужно решить, к какой главе они принадлежат, к какому тому, и так далее. И в униформах частенько попадаются ошибки, так что Страницы вообще могут носить абсолютно неправильный номер.

Наблюдая за Страницами, которые толкались и спорили, грозили друг другу кулаками и из вредности подставляли друг другу ножки, Гарун заметил:

— Эта армия выглядит не очень-то дисциплинированной.

— Не суди о книге по обложке, — резко ответила Трясогубка, после чего (слегка раздраженно) объявила, что ждать его больше не намерена, потому что и так уже опоздала, и Гарун, не успев ни почистить зубы, ни причесаться, ни отметить ряд слабых мест в ее аргументах, побежал вслед за ней в своей алой ночной сорочке с пурпурными латками.

Они бежали коридорами, вверх по лестницам, вниз по лестницам, по галереям, дворами и снова коридорами, а Гарун пыхтел:

— Во-первых, я не «судил о книге по обложке», как ты говоришь, потому что я видел все страницы, а во-вторых — это вообще никакой не «реальный мир».