Русская пленница французского кота - Игорь Жуков Страница 2

— Значит, мы оказались в 1812 году и где-то возле французского штаба! — сказал Тимка. — Извини, пожалуйста, что я тебя без спросу прихватил.

— Ничего страшного, только укачало немного… Лорнет-то здесь. Стоит нам притронуться к лорнету и щёлкнуть хвостом, мы возвратимся назад.

— Ну уж раз мы сюда попали, надо посмотреть хоть что-нибудь…

— Но ведь тут, Тим, война! Кровь и смерть!

— Кровь и смерть, — повторил мышонок. — Ужас, конечно!.. А мы осторожненько! Ведь здесь историю можно изучать прямо на ощупь!.. Ого! А вот и живое прошлое!

Из-за обгорелого бревенчатого дома появились два солдата в синих мундирах с белой грудью и красными погонами. Они несли на палке большой котёл с дымящимся варевом. Варево вкусно пахло чесноком.

— Французы! — прошептал Тимка. — Гренадеры!

Солдаты поставили котёл на землю и заговорили на совершенно понятном брату и сестре французском языке…

Следует сказать, что ещё одной замечательной особенностью этих мышат было то, что, попадая в прошлое, они всегда понимали любой язык, на котором люди там говорили, и сами могли на нём изъясняться.

— Скорее бы уж сражение, Жан-Поль! Зададим русским перцу — и в Москве погуляем! — сказал усатый гренадер. — У меня от нетерпения даже зуб заболел.

— Да уж, эта деревня Шевардино тебе не Москва!.. — второй не менее усатый гренадер закурил трубку. — А зуб полощи ромом.

— А где я тебе ром возьму?

— У повара мсье Ришара есть. Попроси, только вежливо, — он нежадный…

Французы опять подняли котёл и скрылись за развалинами дома.

— Шевардино! — повторил Тимка.

— А ведь здесь был штаб Наполеона во время Бородинского сражения!.. — вспомнила Тинка. — Точнее, не был, а сейчас есть.

— Значит, сам Наполеон где-то рядом! Надо бы посмотреть на Наполеончика!

Мышата осторожно заглянули в широкую щель между досками забора.

По деревенской дороге среди обгорелых развалин бревенчатых домов в туче пыли строем шли солдаты в сине-белых мундирах с ружьями на плечах.

Лошади в упряжках тащили тяжёлые пушки и ящики с зарядами.

Колонну то и дело обгоняли всадники — то кирасиры в блестящих металлических касках и кирасах, то гусары в киверах, ментиках и доломанах с серебряными шнурами.

Молодой генерал в тёмно-синем мундире с золотым шитьём на груди и в треугольной шляпе гарцевал на гнедой лошади возле колодца и отдавал распоряжения.

Позади проходящих войск в поле на возвышении виднелся большой полотняный шатёр, окружённый множеством палаток.

Из-за поворота показался отряд пехотинцев в очень высоких медвежьих шапках.

— Ух ты! — не удержался Тимка. — Сама Старая гвардия Наполеона собственной персоной!

— На Бородинское поле идут! — печально вздохнула Тинка. — С русскими сражаться.

В это время дощатая дверь сарая скрипнула, и из-за неё высунулись две ловкие руки. Они быстро подхватили брата и сестру и втащили в тёмный проём.

— Лиза, какие странные мыши! — мальчик лет десяти с длинными светлыми вьющимися волосами, в рубашке с отложным воротничком, курточке, панталонах и сапожках осторожно, но крепко держал в руках мышат. — Ты только посмотри! Мыши в одежде! У мышей мастерская портняжная есть, что ли?

— Ой, Саша! Убери их от меня! Оставь, будь любезен!

Я же мышей боюсь! Ничего не боюсь, только мышей! — махал руками точно так же одетый и примерно того же возраста другой длинноволосый мальчик, которого Саша почему-то назвал Лизой.

— Послушайте! Не могли бы вы разжать свои кулаки и выпустить меня и мою сестру?! — опомнился, наконец, Тимка. — Что вы нами размахиваете, как шахматными фигурами?

От неожиданности мальчик Саша сел на сено, которым сарай был набит почти до самой крыши, и выпустил мышей.

— Благодарю вас! — учтиво поклонился мышонок.

А Тинка сделала книксен.

— Мыши по-русски разговаривают! — почти вместе сказали изумлённые дети.

— А вам, может, по-французски угодно? Мы можем! — ответили мыши.

Так Тимка и Тинка познакомились с Александром и Елизаветой Копьёвыми — дворянскими детьми, которые убежали из дома на войну.

Когда в июне 1812 года французская армия вторглась в Россию, Александр и Елизавета жили в своём родовом поместье Копьёво, верстах в десяти от подмосковного уездного города Волоколамск.

Их просторный одноэтажный дом с четырьмя колоннами окружал старый сад и заросший пруд. Сразу за садом была деревня из двух десятков изб, крытых соломой. Неподалёку от деревни текла небольшая речка Копьёвка, а на другом берегу речки начинался густой лес с грибами и ягодами.

Летом в Копьёве было весело и раздольно, а вот зимой, когда всё вокруг засыпа¢ло снегом, не очень. Но зимой, так же как и поздней осенью и раннею весной, Копьёвы жили в Москве — у них там был свой дом на Большой Никитской улице.

В Москве десятилетний Александр и девятилетняя Елизавета учились у домашних учителей. А в Копьёве у них были сплошные вака¢ции, во время которых брат и сестра если и занимались уроками, то только со своими гувернёром и гувернанткой.

Отец Александра и Елизаветы, гвардейский прапорщик в отставке, помещик Сергей Иванович Копьёв, узнав о наполеоновском нашествии, надел свой старый мундир, снял со стены ещё не заржавевшую шпагу, простился с семьёй и уехал в действующую армию.

Дети остались с маменькой, Еленой Евгеньевной, дочерью немецкого дворянина, поступившего на русскую службу при императрице Екатерине Великой, — очень красивой и очень доброй женщиной. По её просьбе Сергей Иванович даже отменил телесные наказания для своих крестьян, на что некоторые из них сказали: «Барин-то наш, видать, спятил! Нешто мужику без порки можно?»

Александр и Елизавета остались с маменькой, но, как оказалось, ненадолго.

Дело в том, что Копьёвы-дети мечтали сразиться с Наполеоном и спасти Россию. Для этого они решили бежать из дома в русскую армию. И, как ни странно, застрельщицей в этом деле была Елизавета.

Когда барышня Копьёва была ещё совсем маленькой, гувернантка, мадемуазель Жирардо, прочитала ей французскую книжку «Жизнеописание Жанны д’Арк, Орлеанской девы». С тех пор Жанна д’Арк стала любимой героиней Лизы — Лиза буквально бредила ею и сама мечтала о героических делах.

Через месяц после того, как папенька уехал, Лиза тайком увела Александра на берег речки Копьёв ки, взмахнула прихваченным с собой «Жизнеописанием» и сказала:

— Александр! Русская армия отступила уже почти до Москвы! Отечество в опасности, а мы с тобой всё в прятки и кошки-мышки играем!