Как Маша поссорилась с подушкой - Галина Лебедева Страница 2

— Кого это там принесло? — проворчала Цапля и покрутила длинным носом, но потом увидела девочку и успокоилась. — Чего бродишь, лягушек моих пугаешь?

— Мне спать не хочется.

— Хе-хе-хе! — простуженно закашлялась Цапля. — Я-то думала, что мне одной, старухе, не спится — ревматизм от сырости. А у тебя какая печаль?

— Да никакая, — замялась Маша, — просто скучно каждый вечер спать ложиться.

— Верно, скучно, по себе знаю… Такты это… полезай-ка сюда ко мне в камыши, будем дружить. Я тебя малосольным лягушонком угощу, а потом рядышком в тине на одной ноге стоять будем. Я тебя крылышком прикрою.

А у Маши подол рубашки в росе намок, ноги озябли.

— Я лягушек боюсь, — захныкала она, — и вода мокрая!.. Не буду спать в твоём доме!

— У, ты, рёва! — рассердилась Цапля. — Уходи-ка ты, и поскорей! Мне сырости и без тебя хватает.

Отвернулась Маша.

«До чего же мокро и холодно спать в лягушачьем пруду, — думает она. — Сейчас бы в постельку, под тёплое одеяло… И никакое оно не кусачее, а очень даже хорошее. И подушка мягкая».

Идёт Маша домой. Пробралась на цыпочках в свою спальню. Подняла с пола одеяло и простынку, потом положила на место подушку и залезла в свою мягкую постельку.

Зевнула и сказала:

— А всё-таки ни у кого на свете нет постельки лучше, чем у меня!

Разбросала Маша игрушки, расшвыряла свою одежду, цветные карандаши по полу раскатала. Шагу ступить некуда — такой кавардак устроила.

— Убирай! — сказала мама. — Пока всё не уберёшь, из комнаты не выйдешь! — Строго так сказала и дверь закрыла.

— Не хочу, не умею! — заплакала Маша. Уселась в уголке на коврик, обняла коленки. — Пускай мама сама убирает.

Только она так подумала, как вдруг прилетела большая Ворона и села на подоконник. Покрутила чёрной головой, крылья поудобней сложила и говорит:

— Девочка, девочка, что ты плачешь?

— Мне обидно. Меня мама наказала. Я убираться в комнате не хочу. А ещё мама говорит: «Пока всё не уберёшь — из комнаты не выйдешь. У тебя не комната, а воронье гнездо».

— Ты воронье гнездо-то хоть раз видела? Да у тебя красота-чистота! Хочешь посмотреть, как я живу?

— Хочу! — обрадовалась Маша. — Как интересно!

Ворона растопырила крылья и подставила спину.

— А как же мама? Она же не разрешит!

— А она не узнает. Я во-о-он на той сосне живу — отсюда видно. Мы слетаем туда и обратно! Вжик-вжик!

Маша села на Ворону, и они полетели вверх, прямо на сосну, на самую верхушку. Ох, как туг темно от густых колючих веток! Пахнет хвоей и смолой.

Гнездо было криво-косо прилеплено к стволу. То ли вход, толи тёмная яма… Машу толкнула в спину когтистая воронья лапа, и она, споткнувшись, упала в кучутряпья и щепок.

Из гнезда высунулась большая клювастая голова другой такой же, только старой, седой птицы.

— Принесла? — раздался хриплый голос.

— А то! — захохотала Ворона.

— Принесла! Принесла! — запрыгали и заорали от радости воронята.

«Какие же они все чёрные и взъерошенные», — удивилась Маша.

— Начнёшь с уборки! — сказала Ворона-мать. — Вот тебе тряпка и веник. Чтоб было чисто!

— Я не умею! Не хочу! Не буду! — отвернулась Маша. — Отпустите меня домой к маме!

Но воронята окружили её и заплясали в весёлом хороводе:

— Не отпустим! Не отпустим!

А Ворона-мамаша посмотрела на девочку круглыми злыми глазами и тукнула её клювом в макушку.

— Берись за дело! Ато видишь, какой у меня клюв? То-то!

Маша выглянула из гнезда. Высоко-то как! Не слезть.

Её дом внизу был не больше коробки от торта. И мама — маленькая-маленькая, просто куколка, в своём окошечке.

— Мама-а-а-а-а! — изо всех сил крикнула Маша. — Я здеe-e-cь!

Но сосна качалась, шумела ветками, и мама ничего не услышала.

А воронята орали, кружась вокруг неё:

— Новая няня! Новая няня!

— Да, ты теперь наша новая няня, — сказала Ворона-мамаша, — будешь нянчить моих малышей. Завтрак, обед и ужин — бесплатно. Доедай за моими детками сколько захочешь. И спи тоже вместе с ними, вот здесь, — она подтолкнула Машу к кривому дивану. Продавленный матрац заскрипел и заныл под ней.

Воронята так и запрыгали в каких-то стоптанных тапках прямо по подушкам.

— Ура! Ура! Мы будем вместе спать!

— Тише, тише, — радостно обнимала их мамаша, — новая няня будет вам рассказывать сказки по ночам. Старайся! — строго сказала она Маше. — Чтобы мне не приходилось тукать тебя клювом.

Деваться некуда. Маша взяла веник и принялась сгребать мусор в кучу.

— Как не стыдно вам всё бросать, поросята этакие! — говорила она птенцам. А те покатывались со смеху:

— А мы хотим — и будем! А мы хотим — и будем! Ха-ха!

«Как бы отсюда выбраться», — думала Маша, разглядывая гнездо. Из всех щелей свешивалась сухая трава, торчал мох. В углу деловито плёл паутину Паучок. Он быстро работал лапками. И ловко же у него получалось — такое кружево сплёл!

— Добрый вечер! Как красиво… — вежливо начала разговор Маша. — А я вот не умею ничего делать, — пожаловалась она. — Вот мама может всё, за что ни возьмётся.

— А ты не тяни время: берись и делай. Раз не получится, другой не выйдет, а там — глядишь и научишься. Я вот тоже сначала не умел. У меня ниточки всё рвались да пугались. А я терпеливо всё распускал и начинал снова. И теперь мои кружева развешены по всему лесу в каждой норе и в каждом гнезде. Вот и ты делай своё дело потихоньку, а я тебе постараюсь помочь.

Паучок вылез из вороньего гнезда и на длинной паутинке стал спускаться вниз. Ветер подхватил его, и Маша увидела, как он, качаясь из стороны в сторону, исчез в гуще сплетённых веток.