Похождения принца Флоримеля и его друзей - Кокс Палмер Страница 22

– И где же это сердце?

– В этой взволнованной груди, – проревел он. – Я половину ума потерял от желания жениться на тебе.

– Отпусти меня! – взвизгнула она. – Я никогда не выйду замуж за того, у кого лишь половина ума!

Драгозлоб встал и гневно топнул, после чего Рылозем торопливо опустил даму Друзильду. Та с превеликим облегчением вздохнула, и, приведя в порядок юбки, подбежала к чародею.

– О, сир, – вопросила она, – неужели ничто не может вас тронуть?

– Может, – презрительно ответил он. – Тонна динамита! Ты была румяным яблочком, но завяла на ветке!

– Негодяй! – взвизгнула она, грозя ему кулачком. – Я тебя уничтожу за такие слова! Ты заслуживаешь худшего, что только можно придумать!

И она вновь бросилась на него, но тактичные Фиалка и Нарцисс схватили ее за руки и удержали.

Драгозлоб весьма ехидно ухмыльнулся, а его приспешники тряслись от злорадства. Демон-привратник торжествующе захихикал и ткнул Красного Духа в эластичные ребра.

Титания достала из корсажа платочек из паутинного шелка, ибо ее глазки грозили вновь наполниться слезами. Заметив это, злобный чародей торопливо произнес тоном, который он считал особенно утешительным:

– Никто не причинит тебе вреда. Когда ты чего-нибудь захочешь, тебе нужно будет только сказать об этом.

– У меня уже есть желание, – быстро сказала Титания.

– У меня тоже, – добавила дама Друзильда.

– Твое я выслушаю потом, – грубо сказал ей Драгозлоб и повернулся к Титании с улыбкой, которую он считал наиболее очаровательной: – Каково же твое желание?

– Мне нужен мой принц!

– Разве я не сказал тебе, что ты больше никогда его не увидишь? – с отвращением сказал чародей. – Попроси что-нибудь другое, даже такое, что выполнить будет очень трудно.

Но у Титании не было другого желания, а даме Друзильде не дали возможности назвать свое.

* * *

Дни в плену тянулись медленно, и хотя Драгозлоб не обращался со своими пленницами грубо, он жестоко отказывал им в свободе, о которой они постоянно умоляли. За ними постоянно наблюдали, поэтому шансов на побег у них практически не было.

Он старался обеспечить их развлечениями, к которым у них не лежала душа, и был, в лучшем случае, плохим хозяином. В своих неуклюже попытках развлечь их он хватался за любые идеи игр и приятного времяпрепровождения. Однажды, когда они были все вместе, а его пленницы выглядели особенно удрученными, чародей сидел на троне и хмурил брови, пытаясь придумать что-нибудь, способное развеселить их хотя бы немного.

Во время его безуспешных размышлений к нему примчался демон-привратник и простерся у его ног.

– Добрый хозяин! – воскликнул он, трепеща от возбуждения.

– Что случилось? – спросил Драгозлоб.

– Там у ворот стоят бродячие менестрели и смиренно просят разрешение сыграть для вас.

– Что, еще одни? – вопросил Драгозлоб. – Впускай!

Его слова были достаточно приветливыми, но интонации обещали мало хорошего для отважных музыкантов.

А сейчас пришла пора вернуться к нашим бедолагам-брауни и посмотреть как они пережили бурю.

Когда их плот так внезапно уничтожил шторм, брауни оказались в воде, болтаясь в ней, как пробки. Ночной мрак был настолько плотным, что даже со своим волшебным зрением они не могли разглядеть друг друга, кроме как в те моменты, когда вспыхивали молнии и на краткое мгновение становилось светло, как днем.

Дикий ветер и волны уносили их все дальше и дальше друг от друга, заставляя каждого бороться за свою жизнь, что противоречило всем правилам маленького народца, где каждый был рад помочь другому.

Увы, но только не теперь. Вода заливала им рот и нос, вынуждая задыхаться и кашлять. В ушах у них звенело, глаза почти ослепли.

Брауни отчаянно цеплялись за обломки, за крутящуюся на волнах собачью конуру, за перевернувшиеся ворота или за бревна, которые всякий раз, когда на них залезал брауни, крутились, как игрушки-неваляшки, и опрокидывали его в воду.

Другие же брауни, которым не так повезло, барахтались в воде, быстро слабея и тщетно пытаясь отыскать хоть что-нибудь, за что можно ухватиться.

И тут, как раз в то время, когда им грозила столь ужасная опасность, а все сердца быстро покидала надежда, произошло удивительное событие.

Море внезапно засияло, но не от вспышки молнии, и осветило старого папашу Нептуна и нескольких прелестных дриад в золотой колеснице, которую морские кони бешеным галопом мчали по волнам.

Очень быстро, всего за секунду, бог морей и его прекрасные спутницы скрылись из виду, но сразу после этого молнии перестали сверкать, гром перестал греметь, дождь и ветер стихли, звезды вновь засияли, а вода стала спокойной, как стекло.

Теперь, когда брауни больше не терзали яростный ветер и волны, их шансы на спасение неизмеримо выросли.

Теперь они могли видеть и слышать друг друга. И когда кто-то из плавающих звал на помощь, сидящие на обломках подплывали к нему и вытаскивали из воды чуть живого товарища.

Они окликали друг друга в темноте, а потом, гребя ногами, как веслами, подобрали всех, кто еще барахтался в воде. Затем король Станислаус, сидевший на бревне вместе с принцем Флоримелем, с большой тревогой начал перекличку.

К его бесконечному облегчению, пропал только франт Мосье Дюдэ, но даже этого несчастья хватило, чтобы погрузить всех в уныние, ибо все очень любили товарища, унесенного гигантской птицей.

– Так точно! – крикнул моряк Сэйлор-Джек, просовывая подзорную трубу через щель в клетке для куриц. – Мы все на месте, даже голубь Ефросинии!