Космический шутник - Андрей Саломатов Страница 3

– Вот лилипутов у нас здесь еще не было.

– Они не лилипуты, – сказал Алеша.

– Ну, карлики, – поправился тот, а какая-то женщина презрительно посмотрела на него и сделала замечание:

– Нехорошо карликам говорить, что они карлики. Неприлично.

– Я не знаю, что там прилично, а что – нет, – ответил невежа. – Меня вот все бугаем зовут, и ничего, я не обижаюсь.

– Бугаю может и наплевать на то, что он бугай, – строго сказала культурная женщина. – Он может за себя постоять.

– Вот я за себя и стою, – сказал детина и показал пассажирам огромный рыжий кулак.

– А карликам обидно, – закончила мысль женщина.

– Вам обидно? – обратился рыжий к Фуго.

– Послушайте, – разнервничался мимикр. – Поговорите с кем-нибудь другим. У меня что-то нет настроения обсуждать – карлик я, лилипут или неизвестное науке животное.

– Ну конечно, – охотно согласился собеседник. – Только ответьте, вам обидно или нет? Я хочу этой умной гражданке доказать, что здесь нет ничего такого.

– Не обидно, – махнул рукой Фуго, и детина страшно обрадовался.

– Вот видите, – сказал он женщине. – Карлик сам говорит, что ему не обидно.

В общем, разговор этот закончился только тогда, когда автобус подъехал к деревне и Алеша с друзьями вышли у памятника полуторке [2].

Всю дорогу до дома мимикр ворчал, как настоящий старый дед:

– Карлики ему не нравятся! У меня, может, тоже от его небритой физиономии разболелся живот. Лучше бы купил себе новую майку…

– Помолчи, – пыталась успокоить его Даринда, но чем больше она это делала, тем сильнее племянник распалялся.

– А то ведь не посмотрю, что он такой здоровый. Видали мы таких.

Успокоился тот лишь тогда, когда они подошли к реке.

Старый подвесной мост был достопримечательностью Игнатьева, и друзья, мимикры, ощутили, как доски в буквальном смысле уходят у них из-под ног. Подвешенная конструкция раскачивалась из стороны в сторону, вверх и вниз, и Фуго с Дариндой пришлось вцепиться в трос, чтобы не свалиться в реку. Алеша шел впереди и все время подбадривал их, но деревенские мальчишки на середине моста раскачали его, и мимикры от ужаса закрыли глаза, чтобы не видеть, как у них под ногами ходит ходуном темная речная вода.

Переправа заняла немало времени, и на другой берег они доползли совершенно обессиленные. Фуго свалился на траву под старую раскидистую липу и жалобно проговорил:

– Надеюсь, дом, в котором мы будем жить, не подвесной?

– Нет, – ответил Алеша и помахал рукой заядлому рыбаку Николаю Бабкину, который не выпускал из рук удочку с ранней весны и до поздней осени. Двадцатилетний комбайнер был очень хорошим человеком и отличным работником, но все свободное время он тратил на рыбную ловлю. Его домашним не всегда это нравилось, и жена частенько говорила: «Коля, выбирай: или я, или рыба». На что Николай обнимал ее и отвечал: «Рыбонька моя, конечно же, ты». Но на зорьке снова убегал на реку.

В деревне была всего одна улица, по обеим сторонам которой стояли двух– и трехэтажные рубленые дома с верандами. Эти бревенчатые хоромы утопали в роскошных садах, где цвели все виды растений: от крошечных голубых незабудок до царственных георгинов.

Яблони, как и положено, были усыпаны крупными яблоками, груши – грушами, а сливы – сливами. Во многих дворах стояли резные беседки, а самые изобретательные и домовитые хозяева снабдили такими резными домиками даже своих собак.

– Боже мой! – замерев от восторга, воскликнула Даринда. – Как же здесь хорошо!

– Вы еще не все видели, – сказал Алеша таким тоном, будто сам построил и вырастил все это великолепие.

Светлана Борисовна увидела сына из окна и выскочила на крыльцо.

Мальчик бросился ей навстречу, и после долгих объятий и поцелуев мама наконец обратила внимание на гостей.

– Ой, извините, – сказала она, с ужасом вглядываясь в знакомые лица. – Кто это? – Два маленьких старичка стояли у калитки с каменными лицами и молча ждали, когда Алеша сам все объяснит.

– А ты догадайся, – хитро улыбаясь, сказал тот.

– Они похожи на моих бабушку и дедушку, – дрожащим от волнения голосом ответила женщина. – Только почему-то очень маленькие.

– За столько лет, видимо, усохли, – прыснув, ответил мальчик, и тут с мамой сделалось плохо. Она закатила глаза и начала медленно оседать на цветник. Сын едва успел обхватить ее за талию и поддержать. Он так перепугался, что закричал мимикрам: – Все! Все! Все! Больше не надо!

Около получаса они приводили в сознание Светлану Борисовну валерианой и чаем. Уложив ее в доме на диване, Алеша объяснил, кто его друзья и что они здесь делают.

– Ты противный, бесчувственный мальчишка, – придя в себя, с горечью проговорила мама. – Нашел чем шутить.

– Я хотел преподнести сюрприз, – оправдывался он.

– Преподнес, спасибо. Не знаю, как у меня выдержало сердце. Ну ладно, гости – инопланетяне, совершенно не знают нашей жизни, им простительно. Может, у них на планете считается забавным прикидываться недавно умершими родственниками. Но ты-то…

– Не считается, – жалобно проговорила Даринда. – Алеша попросил.

– Вот видишь, ты и гостей поставил в неловкое положение.

– Я думал, тебе будет приятно увидеть бабушку и дедушку живыми, а не на фотографии, – вконец расстроился мальчик.

– Какой же ты еще глупый, – вздохнув, сказала Светлана Борисовна.

Она поднялась с дивана и подошла к Даринде:

– А теперь давайте знакомиться по-настоящему.

После знакомства Фуго долго бродил по дому и восхищался богатой коллекцией Алексея Александровича. Особенно его поразили огромные лосиные рога, двухметровый бивень нарвала [3]и гигантские челюсти с клыками, длиною в палец.

– Вот! – вскричал он. – Вот такие же челюсти гонялись за мной на родной планете. – Это наверняка ажор.

– Нет, – возразил Алеша. – Папа привез их с планеты Анибур. А называется этот зверь – протоманис вульгарис.

– Все равно, они похожи на челюсти ажора, – сказал мимикр. – Ну, скажите, – обратился он к Светлане Борисовне. – Можно ли считать родиной планету, где тебя ежесекундно пытается сожрать зверюга с такой зубастой мордой?

– Не знаю, – уклончиво ответила хозяйка дома. – Считать, наверное, можно и даже нужно…