История про доброго слона - Лорен Сент-Джон Страница 4

— Прекрасно, дорогой сэр… — говорила миссис Томас. — Вы честно исполняете свой долг. Собираетесь готовить место для создания развлекательного предприятия под названием «Сафари-парк „Белый жираф“». Так? Охота и развлечения?

— Видимо, так, мэм, — проговорил мужчина. — В бумаге все написано.

— Так вот что я скажу вам, любезный. Здесь не будет никаких развлечений, никаких зрелищ! Ни «Белого жирафа», ни «Розового слона», ни «Лилового носорога»! Понятно? Это говорю вам я, Гвин Томас, и только через мой труп мистер Джеймс войдет сюда и станет хозяином Савубоны!

— Но, миссис Томас, — заговорил наконец немного растерявшийся подрядчик, или кем он был. — Зачем вы мне все это говорите? Я только исполнитель.

Она с подчеркнутой любезностью вернула ему документ.

— Вы совершенно правы, мистер. К чему, в самом деле, я беспокою вас? Вы всего лишь следуете полученным указаниям. — Голос ее окреп и снова обрел воинственную тональность. — Поэтому сообщаю, что я тоже дам сейчас указание моему главному смотрителю открыть ворота, чтобы львы могли совершить свою утреннюю прогулку перед завтраком. Думаю, их заинтересуют ваши машины и их водители. Я же тем временем отправлюсь в город к своему адвокату… Напоминаю вам, что львы предпочитают на завтрак свежее мясо…

Мартина, к сожалению, почти не слушала превосходную речь бабушки — вместо этого она с горечью представила себе, как на месте заповедника появится какое-то шоу, где дрессированные звери будут выступать под музыку, а на других зверей будут продаваться билеты — чтобы их убивать во время так называемого сафари. И весь этот ужас будет носить имя ее любимца — белого жирафа Джемми!.. Нет! Она все сделает, чтобы руки Ройбена Джеймса никогда не дотянулись до их заповедника!..

Сопровождая бабушку обратно в дом, она мысленно повторяла ее слова:

— Только через мой труп, мистер Джеймс!..

Три часа спустя Гвин Томас вернулась из соседнего городка (который назывался Грозовой Перекресток) с двумя сообщениями: хорошим и плохим.

— Сначала расскажи хорошее, — попросила Мартина, войдя вместе с Беном в рабочую комнату бабушки. — Садись, Бен, — пригласила она друга и сама уселась на крышку ящика с деловыми бумагами.

Миссис Томас помахала перед ребятами каким-то документом.

— Здесь написано, — сказала она, — и я хочу этому верить, что означенный мистер Джеймс и его команда не имеют права начинать любые работы, пока мы не покинем Савубону.

— А когда… — дрожащим голосом спросила Мартина, — когда мы должны ее покинуть?

— Официально, — твердо сказала бабушка, — мы должны убраться отсюда в канун Рождества.

— А тогда, — чуть не плача проговорила Мартина, — какое же у тебя плохое известие? Что может быть хуже?

— Хуже, друзья мои, то, что всем этим людям — инженерам, архитекторам, разным экспертам — разрешается все это время приходить сюда, когда им будет угодно, и составлять свои планы, проекты, схемы и все прочее.

— Просто жуткая жуть! — воскликнула Мартина.

Она никогда раньше не употребляла этих слов, но они как-то сами выскочили изо рта, когда она представила, как этот противный мистер Джеймс начнет всюду совать нос, подходить к клеткам с животными, дразнить их, чего доброго, или что-нибудь еще хуже… А если он увидит белого жирафа, то сразу же подумает о том, за сколько его можно продать, и, кто знает, быть может, найдет в этом сторонников…

Всего этого она вслух не произнесла, но решительно добавила:

— Если мистер Джеймс дотронется хотя бы кончиком пальца до Джемми, я просто не знаю, что сделаю! Для начала проколю все четыре шины у его джипа!

— Мартина! — возмущенно прикрикнула бабушка. — Ты рассуждаешь, как настоящий гангстер! Понимаю твои чувства, но, в любом случае, нужно думать, что говоришь.

Она встала со стула, подошла к окну. Потом снова повернулась к ребятам и негромко произнесла:

— А как думаете, что должна испытывать я? Савубона была для меня родным домом на протяжении больше половины всей моей жизни. И домом для твоей мамы, Мартина, а теперь и твоим. О таком деле, о таком заповеднике мечтал твой дед Генри еще до того, как мы встретились с ним, а потом его создание стало нашей общей мечтой. — Она помолчала. — А сейчас я своими глазами вижу, глядя в эти бумажки, что человек, которого я любила, предал меня, отнял нашу общую мечту и отдал ее какому-то Ройбену Джеймсу.

Она приблизилась к столу, где лежали документы, схватила один из них.

— Вот! Здесь все это написано! Но знаете что? Я не верю, не хочу верить этому! Твой дед, Мартина, не мог так поступить! Он был умный, благородный человек. И не стал бы ни в коем случае рисковать нашим сокровищем — Савубоной!

— Конечно, бабушка, — поддержала Мартина, а Бен яростно закивал головой.

Опустив глаза, миссис Томас пробормотала:

— Но если он так поступил… написал такое в новом завещании, значит… значит, что-то очень серьезное побудило его сделать это… Или… или все это какие-то грязные игры Ройбена Джеймса!

Ответом ей было всеобщее молчание, и она опять тихо заговорила:

— Все это уже не так важно сейчас. Какие бы ни были причины, я остаюсь без своего дома и без цели в жизни. И это больно… Очень больно. Если не случится чуда, Мартина, то через две недели мы с тобой должны будем взять нашего кота под мышку, упаковать пожитки и отправиться на съемную квартиру.

Мартина сперва подумала, что если так, то сначала следует уложить вещи, а уж потом брать кота, но она тут же осудила себя за дурацкие мысли и с жалостью попыталась представить, как сможет бабушка, которая так любит природу, жить на улице, где кругом кирпич, асфальт, машины, автобусы… А сама она, Мартина, сможет? Наверное, ей будет все же легче, чем бабушке: ведь та полжизни прожила среди настоящей природы, а Мартина всего одну десятую… вернее, одну одиннадцатую своей жизни. Если она правильно считает: у нее с математикой не слишком хорошо…

Бабушка уже взяла себя в руки и заговорила окрепшим голосом.

— Но мы не должны сдаваться! Что-то ведь можно сделать, уверена. Надо хорошо подготовиться к суду, если он будет.

— Надо сказать судьям или кому-то еще, — проговорила Мартина, — чтобы обязательно позаботились о животных. Они же, наверное, даже не знают, что мы держим больных и одиноких зверей, которым некуда идти, их даже не примут сородичи.

Миссис Томас поморщилась.

— Об этом и говорить нечего, милая. Да суды и не занимаются такими делами. Нам надо просто выиграть судебный процесс, если он состоится, и тогда все будет в порядке. Но вот это самое трудное и, я бы сказала, почти невозможное. Я надеялась… подозревала, что подпись дедушки Генри на новом завещании, возможно, поддельная. Но мой адвокат уже проверил ее у судебного эксперта, и она оказалась подлинной.