Жук на ниточке - Эдуард Шим Страница 4

– То-то и оно… Если дятел напиться захочет, он у макушки дырочку проколотит. Потому что знает: чем выше, тем слаще сок. Самый сладкий – у маковки… Вот и выходит, что малая птица умней большого дурня с топором!

Самое дальнее поле нашего колхоза – Старые лужки. Осенью там работал комбайн, убирал хлеба. Комбайнёрам отлучаться было некогда, и поэтому обедали и ужинали они прямо в поле. А еду им приносили наши ребята.

Однажды очередь идти выпала Петьке Шумову и Лене Байковой. Едва начало смеркаться, как они отправились в путь – впереди Лена с узелком под мышкой, позади – Петька с чугунком в руках.

Дорога – не близкая. Сначала тянется она вдоль реки, потом сворачивает в лес. Шагают Лена и Петька, торопятся.

Вечера уже тёмные, глухие. Идёшь полем, там хоть звёзды видны в небе, а в лесу – и вовсе тьма. Ничего не разглядеть.

Хорошо ещё – голова у Лены белобрысая, светлая. Она смутно белеет впереди, и Петька не боится Лену потерять. Зато под ногами у него всё время трещат какие-то сучья, коренья, валежник. Петька не тяжёлый, а какой-то неповоротливый. Хоть и старается ступать осторожно, всё равно шум в лесу такой, будто продирается сквозь чащу корова.

Дошагали Лена и Петька до просеки. Тут Лена остановилась и говорит:

– Давай свернём на тропку. Нам спешить надо, а тут путь будет короче.

Петька на сучок наступил, вздрогнул. Отвечает:

– Это верно… Только давай пойдём по дороге. Безопасней!

– Почему?

– Да на тропке твоей – ямы всякие, бугры… Ноги ещё поломаешь!

– Какие ямы?!

– Ну, не ямы… а сучки там, деревья…

– Что за чепуховина? – разозлилась Лена. – Ступай без разговоров!

И пошла по тропке.

Петьке делать нечего – двинулся следом. Немного прошагали молча. Потом Петька опять говорит:

– Слышь, Лен! Вернёмся на дорогу…

– Зачем?

– Я хотел тебе сказать… Только не смейся, это верно… Тут место – нечистое!

Лена от удивления к нему повернулась:

– Чего-о?!

– Ей-ей. Знаешь, впереди Шашкова поляна? Так вот… Лучше туда не захаживать. Там появление такое является…

– Что за появление?

– А такое… громадного вида. Мне мать сказывала, а ей – тётка Марфа Заплёткина. Она-то уж всё знает.

Лена смотрит на Петьку и не знает, смеяться или нет.

– Да ты что? Не совестно небылицам верить? Вот расскажу я про твоё «появление громадного вида» ребятам, засмеют до́ смерти!

Тряхнула Лена головой и побежала вперёд.

Один поворот делает тропка, второй, ныряет в кусты. И только миновала Лена кусты, как вдруг…

Вдруг впереди неясно забрезжил свет.

Какие-то тени мелькнули.

Писк и шорох послышались.

Лена сделала ещё несколько шагов – и замерла. Впереди на поляне виднелись странные высокие столбы. Они сияли голубым мёртвым светом.

Чёрные бесшумные птицы метались вокруг.

Внезапно одна наискосок бросилась вниз, к голове Лены, и с налёту запуталась в волосах.

Петька, стоявший позади, охнул и выронил чугунок. Чугунок был обмотан холстиной, он упал беззвучно, и картошка из него высыпалась.

Петька попятился, наступил босой ногой на горячую картофелину, обжёгся и, отчаянно завопив, ударился бежать.

Он скакал, не разбирая дороги, прямо по кустам. Петькина штанина зацепилась за ветку. Раздался треск – и Петька нырнул в мох.

Тогда Петька пополз. Он полз и тихонько стонал от страха.

Лена, конечно, тоже напугалась. Она схватилась руками за волосы – и вдруг пальцы её нащупали перепончатые крылья и мягкий мех. Летучая мышь!

Сразу половина испуга прошла. Лена знала, что мыши иногда с разлёту запутываются в волосах. Она осторожно освободила крошечного зверька, потом подошла поближе к столбам.

Ну, ясно же… Это были старые, гнилые осины. Прежде Лена днём проходила мимо них, только внимания не обращала. А оказывается, что в темноте эти гнилушки светятся.

– Петька-а!! – позвала Лена. – Ты где, Петька?

Не скоро она отыскала Петьку и не сразу уговорила выйти на поляну…

Зато когда Петька всё разглядел, он стал очень разговорчивым.

– Конечно! – рассуждал он по дороге. – Я же знал, что всё это небылицы. Я и мамке говорил, что никаких чиканашек не бывает… А Марфа… ох и противная тётка! Всех пугает, мутит… Вот я завтра в сельсовет на неё заявлю, – пусть не занимается вредной агитацией!

Хоть Лене и очень хотелось посмеяться над Петькой, она всё же промолчала.

Вскоре показались впереди и Старые лужки. Донёсся рокот комбайна, идущего по хлебному полю. Блеснули его огни.

И тут Петька остановился и хлопнул себя по затылку.

– Лена, – сказал он отчаянно, – а ведь я чугунок-то с картошкой забыл! Оставил его на Шашковой поляне… Ты погоди меня, я мигом сбегаю, принесу!

Лена, улыбаясь, посмотрела на Петьку. Он отвёл глаза.

– Как же ты пойдёшь на поляну? Один?!

– А чего?

– Да ведь там же «появление» является!

– Ну тебя, – басом сказал Петька. – Принялась дразниться…

Он ещё хотел что-то добавить, но повернулся и пошагал назад.

Можно зайцев ловить руками.

Ничего особенного!

Вот начался в нашей деревне сенокос. Стрекочут на лугах косилки, валят цветущую, всю перепутанную траву.

Будто густые волосы стригут под нулёвку.

Двигается косилка, мотает головой лошадь.

И вдруг из-под самых лошадиных копыт выпрыгивают зайчата. Две штуки!

Я бросился их тюбетейкой накрывать. И поймал. Они ещё бегают-то неловко…

Вот вам пожалуйста: двух зайцев руками изловил!