Ной Морсвод убежал - Джон Бойн Страница 4

Ной рассматривал его и с удивлением подмечал: все до единой стены и окна в нем были до крайности кривые, тут выступали какие-то детали, там – какие-то секции, и во всей конструкции не было совершенно никакого смысла. И хотя сверху домик бесспорно покрывала крыша – примерно там, где и нужно, – сделана она была отнюдь не из шифера или черепицы. И даже не соломенная, как в доме у его приятеля Чарли Чарлтона. Вообще-то она была вся деревянная. Ной поморгал и снова посмотрел, склонив голову набок: вдруг домик будет выглядеть нормальнее, если его рассматривать как-нибудь криво.

Но сколь ни была любопытной эта постройка, она не шла ни в какое сравнение с громаднейшим деревом, росшим возле. Оно заслоняло вывеску на домике. За ветвями Ной мог разобрать лишь несколько букв: А и В рядом – в первом слове, букву К – в конце второго и парочку Н и И в третьем. Ной щурился и пытался пробить своим рентгеновским взглядом ветки, пока не вспомнил, что рентгеновского взгляда у него нет. Такой был у одного мальчика из его книжек. Но вывеску прочесть все равно очень хотелось, а отвести глаз от дерева он не мог. Оно его совершенно заворожило – Ной, правда, не очень понимал чем.

Да, высокое, – но не выше других деревьев, что ему доводилось в жизни видеть. (Он же, в конце концов, сам жил на лесной опушке.) Все они растут не одну сотню лет, как ему рассказывали, что ж удивительного, если дорастают до таких размеров. Деревья на самом деле – полная противоположность людям: эти чем старше, тем вроде бы меньше. У деревьев же все наоборот.

И да, кора у этого дерева была здорового бурого оттенка – скорее как плитка твердого вкусного шоколада, чем как обычная кора. Но все равно это кора хорошего здорового дерева. Не из-за чего тут голову терять.

И еще было ясно, что листья на его крепких ветках глянцевито-зеленые – но, опять же, не зеленее каких-нибудь других листьев, трепетавших под летним ветерком на деревьях всего мира. Никакой разницы с листочками на тех деревьях, что росли под окном его спальни.

Но в дереве все равно было что-то необычайное, и точно сказать, что именно, мальчик не мог. Чем-то оно гипнотизировало. Отчего-то глаза Ноя лезли на лоб, а рот сам собой открывался, словно на минуту-другую Ной забывал, что ему полагается дышать.

– Истории, я полагаю, ты слыхал? – раздался голос справа. Ной повернулся и увидел пожилую таксу, трусившую к нему. Пес неуверенно улыбался, а за ним шел кряжистый осел, который осматривал землю вокруг, как будто что-то потерял. – Я всегда знаю, когда приходят на нее посмотреть. Ты не первый, юноша. И будешь не последний. ГАВ! – Договорив, такс оглушительно гавкнул и отвел взгляд. Брови его надменно встали домиком, точно у человека, который в лифте вдруг грубо нашумел.

– Мне об этом ничего не известно, сэр, – ответил Ной, качая головой. – Никаких историй я не слышал. Понимаете, сам я не отсюда. Я просто шел мимо, только и всего, и тут заметил это дерево перед забавным домиком. Мне стало любопытно.

– Ты уже почти целый час тут стоишь и не уходишь, – хохотнул такс. – Сам не заметил?

– А ты нигде здесь не видел бутерброд? – спросил у мальчика осел и пристально на него посмотрел. – До меня доходили слухи, что здесь кто-то бутерброд потерял. В нем содержалось некоторое мясо. И еще чатни, – добавил он.

– Боюсь, не видел, – ответил Ной – и сам пожалел, что не видел.

– Меня тянет на бутерброд, – сказал осел очень устало и грустно покачал головой. – Может, если еще поищу…

– Не обращай на него внимания, – сказал такс. – Он всегда голодный. Сколько его ни корми, ему все мало.

– И ты бы проголодался, если б не ел дольше двадцати минут, – всхлипнул осел, будто его обидели.

– В общем, это правда, – продолжал такс. – Ты тут уже стоял, когда я бежал на прогулку, а теперь вот я с нее вернулся – а я каждый день бегаю по полям до самого колодца, я от этого гибче, понимаешь, – а ты по-прежнему здесь. И глаз не сводишь.

– Серьезно? – спросил Ной, весь наморщившись от изумления. – Вы уверены? Мне казалось, я только что пришел.

– Меня это не удивляет, – сказал пес. – Стоит людям взглянуть на это дерево, как они тут же забывают о времени. Это правда самое интересное у нас в деревне. Помимо статуи, конечно.

– Какой статуи? – спросил Ной.

– То есть ты ее не заметил? Она же прямо за тобой.

Ной обернулся – и, разумеется, у него за спиной стояла высокая гранитная статуя: неистовый на вид молодой человек в спортивных трусах и майке. Руки он триумфально воздел, а под ногами у него в камень были врезаны слова: ДМИТРИЙ КАПАЛЬДИ: БЫСТРЕЕ. Ноя статуя застала прямо-таки врасплох – он был уверен, что минуту назад ее здесь не было.

– Быть может, что-нибудь с сахаром? – спросил осел, сделав шаг вперед, и вдруг ткнулся носом в карман Ною – так внезапно, что мальчик удивленно отпрыгнул.

– Оставь ребенка в покое, Осел, – сказал такс. – Нет у него ничего сахарного. Ведь правда? – быстро добавил он и прищурился, глядя на Ноя.

– Совсем ничего, сэр, – ответил мальчик. – Я и сам, кстати, довольно голоден.

– Весьма обидно, – заметил осел и покачал головой так, будто сейчас заплачет. – Какое разочарование.

– Ты знаешь, – продолжал такс, немного подавшись вперед и понизив голос, – есть такие – и я числил бы среди них себя, – кто считает, что дерево гораздо интереснее статуи. Поэтому люди на него так подолгу и смотрят. Сам я стараюсь на него вообще не смотреть, если этого можно избежать. Однажды из-за него я не поздравил друга с днем рождения. Два года подряд.

– И тебе не достался отличный торт, – медленно произнес осел и позволил себе улыбнуться этому воспоминанию, а его большие карие глаза наполнились слезами. – Оба раза у него на верхушке была глазурь. В виде розочек. Один год – зеленая, а на следующий – оранжевая. Ночей не сплю – все думаю, какая будет в этом году. Может, красная, как считаешь? Вполне может быть, по-моему. А то и синяя… Ну или желтая, само собой, – добавил он, продолжительно помолчав.

– Да, Осел, да, – сказал пес. – На свете есть много, много разных цветов. Мы уже поняли. Давай не будем испытывать терпение нашего нового друга.

– А пирожные ты случайно нигде не прячешь? – спросил осел.

– Что в этом дереве вообще особенного? – поинтересовался Ной, никак не отозвавшись на вопрос голодного осла. Он опять повернулся к дереву. – То есть на свете же миллионы миллионов деревьев.

– О нет, – ответил такс, качая головой. – Нет, это распространенное заблуждение. На самом деле дерево всего лишь одно. У них всех, понимаешь, общий корень – он лежит в самом центре мира, и все деревья из него растут. Поэтому, говоря строго, дерево – только одно.

Ной на миг задумался об этом, а потом и сам покачал головой.

– Это неправда, – сказал он и усмехнулся от нелепости замечания такса. Тот же в ответ разразился целой канонадой громкого и долгого лая – у пса текли слюни, он скалил зубы, и приступ утих лишь через несколько минут. Осел меж тем просто смотрел в сторону и вздыхал, изучал траву у себя под носом – вдруг в ней что-нибудь послужит ему снедью.