Бесконечная книга - Михаэль Энде Страница 53

— Самое мудрое — пребывать НАД вещами, никого не любить и не ненавидеть. Но у тебя, господин, всё ещё есть друзья и привязанности. Твоё сердце ещё не умеет быть независимым и холодным, как снежная вершина гор, и потому ты всегда в опасности.

— Кто же может меня обидеть?

— Тот, кому ты, несмотря ни на что, всё ещё предан.

— Выражайся яснее!

— Злой и непочтительный дикарь из племени зеленокожих!

— Атрей?

— Да, и с ним ещё бессовестный Фухур.

— И что же, оба собираются навредить мне? — Бастиан даже засмеялся.

Ксаида сидела молча, опустив голову.

— В это я никогда не поверю! Я ничего не хочу больше слышать об этом!

Ксаида опустила голову ещё ниже. Наконец Бастиан спросил:

— Ну, и что же такое Атрей замышляет против меня?

— Господин! — прошептала Ксаида. — Мне лучше молчать!

— Нет уж, теперь говори до конца!

— Я боюсь твоего гнева, господин, я вся дрожу. Но если даже это мой конец, я всё-таки скажу теперь: Атрей замышляет отнять у тебя знак Детской Королевы — тайно или насильно.

— Ты можешь доказать это? — у Бастиана перехватило дыхание.

— Мои знания, господин, не из тех, которые можно доказать, — пробормотала Ксаида.

— Тогда держи их при себе! — кровь бросилась Бастиану в лицо. — И не клевещи на честнейшего и храбрейшего юношу!

С этими словами он выпрыгнул из носилок и пошёл прочь.

Пальцы Ксаиды играли головой змеи на мундштуке, её зелёно-красные глаза горели. «Вот увидишь, мой господин и мастер. Пояс Гемуль тебе всё докажет», — прошептала она, выпуская изо рта кольца дыма.

Когда расположились на ночлег, Бастиан вошёл в свой шатёр, приказав Иллуану никого не впускать, особенно Ксаиду. Он хотел побыть один. Но размышлял он вовсе не об Атрее, а о тех словах, которые колдунья сказала про мудрость.

Он так много пережил в последнее время — страхи и радости, победы и печали. Он шёл от одного исполнившегося желания к другому, но не находил успокоения. А быть мудрым — значит жить в покое— вне радости и страданий, вне страха и жалости.

Мудрость — это независимость, сказала Ксаида, позволяющая никого не любить и никого не ненавидеть. С одинаковым безразличием принимать привязанность и неприязнь других. Вот чего надо желать! Бастиан был убеждён, что нашёл наконец своё истинное желание, о котором ему говорил ещё Граограман. Стать самым мудрым мудрецом во всей Фантазии!

Немного спустя он вышел из шатра. Луна освещала долину, лагерь располагался у подножия причудливых гор. Стояла тишина, сияли звезды, и на вершине горы Бастиан вдруг увидел нечто вроде купола. Очевидно, там жили: оттуда исходил слабый свет.

— Я давно его заметил, — сказал Иллуан, стоя на своем посту у шатра. — Что бы это могло быть?

Едва он это произнёс, как с высоты послышалось далёкое совиное уханье, оно приближалось, и вот уже показались сами птицы, их было шесть. Они летели с гор прямо к лагерю. Когда они приземлились, Бастиану пришлось глядеть на них снизу вверх, так они были громадны.

— Кто вы и что ищете здесь? — спросил он.

— Нас послала Ушту, мать Догадки, мы из звёздного монастыря Гигам. Это место высшей мудрости, там обитают монахи Познания и трое великих Знающих, которые обучают монахов. Мы посланники ночи и принадлежим Ушту, одной из трех Знающих.

— Если бы был день, — добавила другая сова, — то своих послов отправил бы Ширкри, отец Прозрения. Его посланники — орлы. А в часы сумерек между днём и ночью послал бы своих гонцов Изифу, сын Разума. У него — лисы.

— Что же хотят трое Знающих?

— Они хотят просить Великого Знатока о просвещении. Он остановился где-то здесь, мы должны разыскать его.

— Великий Знаток? Кто это? — спросил Бастиан.

— Его зовут Бастиан Балтазар Букс.

— Тогда вы нашли его, это я.

— Трое Знающих, — поклонились совы, — просят тебя посетить их и ответить на вопросы, которые они не смогли разрешить за всю свою жизнь.

Бастиан задумчиво погладил свой подбородок.

— Хорошо, но я хотел бы взять с собой двух моих учеников.

— Нас шесть, — отвечали совы. — Каждые две могут нести одного.

— Иллуан, приведи сюда Ксаиду и Атрея!

Джинн послушно удалился и вскоре вернулся с Атреем и Ксаидой. Когда Бастиан объяснил им, в чём дело, Атрей тихо спросил:

— Почему я?

— Да, почему он? — вмешалась Ксаида.

— Там узнаете, — ответил Бастиан.

У сов оказались с собой трапеции на верёвках. Приглашенные сели на трапеции как на качели. Громадные птицы подхватили верёвки и поднялись в воздух.

Звёздный монастырь Гигам был гораздо больше, чем казалось снизу. Становясь монахами Познания, жители Фантазии порывали всякую связь со своей страной и семьёй. Жизнь их становилась трудной, полной лишений и посвящённой лишь знанию. Сюда принимали не каждого. Вначале надо было пройти жесткий отбор и сдать экзамены. В стенах монастыря оставались только самые умные фантазийцы. Иногда их число снижалось до семи, но от такого недобора жесткость требований не ослаблялась. Сейчас монахов было около двухсот. Когда Бастиана в сопровождении Атрея и Ксаиды ввели в просторный лекционный зал, там собралась целая толпа разновидных существ, схожих разве что своим монашеским одеянием.

Трое Знающих имели человеческие фигуры, но звериные головы. Ушту, мать Догадки, была с головой совы. Ширкри, отец Прозрения, имел орлиную голову. А Изифу, сын Разума, — лисью. Они сидели в высоких каменных креслах и казались громадными. Атрей и даже Ксаида немного оробели при виде их. Но Бастиан хладнокровно приблизился. Воцарилась глубокая тишина.

Ширкри, сидевший посредине, — очевидно, старший из всех — указал на пустой стул напротив себя. Бастиан сел.

— С незапамятных времён мы размышляем над загадкой нашего мира, — заговорил Ширкри, и голос его был негромок, но проникал в самое сердце. — Изифу думает не так, как догадывается Ушту, а догадки Ушту далеки от моих прозрений. А мои прозрения далеки от того, что думает Изифу. Поэтому мы и просили тебя, Великий Знаток, прийти к нам и просветить нас. Исполнишь ли ты нашу просьбу?

— Я готов, — сказал Бастиан.

— Слушай же, Великий Знаток, наш вопрос: что есть Фантазия?

— Фантазия — это бесконечная история, — ответил Бастиан после небольшого раздумья.

— Дай нам время обдумать твой ответ, — сказал Ширкри. — Встретимся завтра на этом же месте в то же время.

Все поднялись, гостей монастыря проводили в кельи, где их ждала скромная монашеская трапеза. Постелями тут служили простые деревянные лежанки с грубыми одеялами. Бастиану и Атрею это вполне годилось, только Ксаида хотела наколдовать себе постель поудобней, но оказалось, что в этом монастыре её чары бессильны.