Лесная фея, или новые приключения кикиморы Светки Пипеткиной - Татьяна Корниенко Страница 7

– Смотри, Антон, моя нога здорова! А ты не верил!

– Действительно… Все равно ничего тупее не встречал.

– Ой, то ли еще будет. Ну, в общем, спасибочки за оказанную помощь. Я побегу. Поздно уже. Пока.

– Пока… – Антон махнул вслед весело хохочущей кикиморе и пошел искать Светку, представляя, как будет хохотать она над нелепым, но очень лечебным заклятием.

* * *

Сначала Угоша шла ничего не соображая. Она не помнила, когда и куда делась Ейма. Потом побежала, не замечая ни хлестких веток, ни ранящих ноги коряг. И только у своей ивы остановилась. Заплакала. Антон! Человек, который в ночь посвящения говорил магические слова. Антон, с которым она проводила все время, которому открывала тайны леса! Сегодня он обнимал и целовал Октонию – самую мерзкую и подлую из всех известных ей кикимор. Не просто целовал – признавался в любви. Громко, на весь лес! Что же будет? Разве возможно теперь им вместе ходить к Гарпине, собирать землянику, болтать без устали на закате под большой лягушачий хор, вместе гулять по лесу… Ну почему, почему?.. Быть такого не может! И тем не менее Антон поцеловал Октонию…

Угоша поняла, что мысли пошли по кругу, опустилась на корточки, уткнулась головой в колени. Время для нее остановилось. Возможно, прошел час. Или всего несколько минут, когда в свернувшееся измученным клубочком сознание ворвался радостный голос:

– Светка!

Она подняла высохшие красные глаза. Антон сидел перед ней на корточках и глупо улыбался.

– Светка, ты чего тут скукожилась? Я тебе сейчас такое расскажу! Обхохочешься.

Угоша почувствовала – еще немного, и слезы снова хлынут ручьями. Она успела бросить резкое «не надо» и снова уткнулась в колени. Ничего не понимая, Антон дотронулся до ее плеча, которое тут же дернулось, сбрасывая руку.

– Не трогай меня. И вообще…

– Что «вообще»? Светка, что произошло?

– Сам знаешь что.

– Не знаю.

– Зато я знаю.

– Ты говоришь какими-то загадками. Давай лучше я тебе расскажу, что со мной было.

– Не надо.

– Но это действительно смешно! Вот слушай…

– Врать не надо.

– Врать? Почему ты решила, что я собираюсь тебе врать?

– Потому что я видела, как ты поцеловал Октонию.

– Так я ж и хочу тебе рассказать. Мы с Волчком…

– Только волка не приплетай. Ври попроще, – выкрикнула Угоша.

Антон, не понимая, в чем его обвиняют, начал заводиться:

– Хорошо. Раз ты меня выслушать не хочешь, не надо. Да, я поцеловал Октонию. И не жалею. Это правда. Такой правдой ты довольна?

Угоша оторопела. До этого момента она еще тешила себя слабенькой, хиленькой надеждочкой неизвестно на какой, но все-таки счастливый исход. Однако ответ Антона был жесток и однозначен. Ну что ж, жестокостью на жестокость:

– Довольна. По крайней мере без недомолвок.

– Тогда я ухожу.

– Куда?.. – Такого оборота она не ожидала.

– Домой, куда же еще? Или существует другое решение?

Нет, другого решения она не видела.

– Молчишь… Тогда прощай. Извинись за меня перед Мидой и Гарпиной. Соври что-нибудь. Срочно домой пришлось вернуться или еще что… В общем, придумаешь. С выдумками у тебя полный порядок…

Антон повернулся и, не оборачиваясь, почти побежал к опушке, по которой проходило шоссе.

Почти ничего не замечая ни перед собой, ни по сторонам, он отмахал почти полпути, когда какой-то живой комочек ударился о его ноги. Антон резко остановился. Рядом, в густой траве, сидел небольшой серенький зайчонок. После быстрого бега его бока вздымались, шерстка топорщилась, длинные уши подрагивали. Раскосые глаза со страхом и любопытством смотрели на Антона. Смотрели так же осмысленно, как глаза Волчка, когда тот пытался донести до друга свои волчьи мысли.

Антон наклонился, просунул пальцы под заячье брюшко, поднял малыша, одновременно настраивая собственный мозг на разговор со зверенышем. Когда почувствовал, что слух и зрение изменились, мысленно произнес:

– Привет, малой!

– Ой! Здравствуйте, человек Антон.

– Откуда ты меня знаешь? И почему так легко доверяешь незнакомцу? А вдруг я не Антон, а охотник на маленьких глупых зайчишек?

– Я не маленький! Я уже большой! – Голос зайчонка выдал обиду, очень узнаваемую обиду: Антон еще совсем недавно, лет пять назад, точно так же отвечал на сюсюканья маминых и папиных приятелей. – И никакой ты не охотник, – продолжил зайчонок. – Ты Антон, который живет в доме нашей лесной феи Угнеи и учится кикиморьей науке у старухи Гарпины.

– Ну да-а…

– Нам говорили, что ты герой. И что Угнея – тоже герой.

– Это еще почему? – изумился Антон.

– Потому что стараетесь всех нас породнить.

– Кого «нас»?

– Животных, древние народы и людей.

– Да… объяснение… А меня-то ты все же откуда знаешь? Я вот тебя не помню.

– Не помнишь, потому что, когда нас в ваш лес на экскурсию водили, чтобы на тебя и Угнею посмотреть, мы в кустах прятались. Я хотел к Угнее подойти, чтобы она какое-нибудь желание исполнила, но мне наш экскурсовод не разрешил.

– Почему? – Несмотря на тяжелый разговор с Пипеткиной, Антон едва сдерживал смех. К зайчонку следовало относиться серьезно, не менее серьезно, чем тот относился к Антону: развенчание героев – вещь болезненная. И все же заячья экскурсия!..

– Потому что вы занятые. И мы вас будем отвлекать от важных дел. Но мы прямо в кустах свои желания загадали. Может, Угнея их случайно услышала и исполнит, когда у нее свободное время будет.

– Какое же желание ты загадал? И вообще, имя у тебя есть?

– Цок.

– Что «цок»?

– Зовут меня Цок.

– Цокаешь, что ли? – Зайчонок обиженно нахохлился. – Ладно, не дуйся, это я так, пошутил. Имя я запомню.

– Спасибо. А желание… Я загадал, чтобы с волком каким-нибудь подружиться.

– Зачем это тебе?

Цок совершенно по-человечьи закатил глаза. Вид раскосого мечтательного зайца все же прорвал и без этого переполненную плотину, и Антон прыснул громко, не вполне учтиво и довольно нервно. Глаза Цока тут же стали на свое природное место.

– Антон, ты почему смеешься?

– Муха по шее ползает, щекотно, – нашелся Антон.