История про доброго слона - Лорен Сент-Джон Страница 8

Люк не ответил. Он смотрел куда-то через плечо Тендаи, и на его лице появилось выражение ужаса. Потом он прохрипел:

— Это… это слон!.. Бешеный слон!

— Это был не слон, а буйвол, — сказал Тендаи. — И не бешеный, а просто приболел немного.

— Тендаи, — проговорил Бен сдавленным голосом, — на этот раз шофер прав. Обернись быстрей!

В тени от деревьев и высокого кустарника огромная, как баобаб, стояла слониха, угрожающе хлопая ушами. Потом она затрубила так, что показалось, будто на них рухнуло небо. Этим она давала знать, что готова к бою.

Люк вырвал ружье из рук Тендаи.

— Я пристрелю ее! — дрожащим голосом крикнул он.

— Ты сам бешеный! — заорал на него Тендаи, не в силах сдержаться и пытаясь вернуть оружие. — Хочешь, чтобы мы все тут погибли? Эти пули не для слонов. Они им как укус пчелы: только разозлят.

Люк не слушал его: он не хотел отдавать ружье и все время пытался выстрелить.

Тендаи с силой выкрутил ему руку, вызвав громкую ругань, ружье упало на землю.

— Забудь о нем, глупец! — крикнул Тендаи. — Ты не понимаешь, что делаешь! Рискуешь своей жизнью, и нашей — тоже! — Он поднял оружие с земли и быстро проговорил: — Все слушайте меня! Очень медленно и спокойно двигайтесь к автомашине. Если слониха будет атаковать — бегите, но не по прямой, а петляйте — это ее собьет с толка. Поняли?.. Вперед!

Не прошли они и нескольких шагов, как Люк сорвался с места и во всю мочь кинулся к лендроверу. Мартина до этой поры мало сталкивалась со слонами: видела их только у водопоя или шествующих по саванне медленной походкой, слегка раскачиваясь. И никогда не думала, что эти животные могут так быстро бегать и настолько опасны. Сейчас она воочию убедилась, что слониха повела себя в точности, как предсказывал Тендаи: стремительно выскочила из кустов и бросилась вдогонку за Люком — будто скаковая лошадь на поле ипподрома! Почти сразу она догнала его, до машины он добежать не успел. Забыл и о том, что бежать следовало зигзагом…

Наблюдавшие эту картину с ужасом следили за происходящим: еще несколько мгновений, и шофер будет сбит на землю и растоптан, а потом…

— Снимай куртку, Люк! — закричал Тендаи. — Куртку на землю! Быстро! Ну!..

Как ни странно, в этот раз тот выполнил распоряжение, и его оранжевая куртка моментально оказалась на земле. Там же вот-вот мог оказаться и Люк — превратившись в кровавое месиво.

Этого, к счастью, не случилось. Слониха вдруг остановилась, словно в удивлении. Ее огромная голова с маленькими глазками поворачивалась от своей жертвы к странному оранжевому пятну на земле. Что предпочесть для атаки?..

Она отдала предпочтение куртке и принялась топтать ее, трясти, рвать бивнями — словно давала выход своей ярости, своей обиде на кого-то или страху перед непонятными ей людьми. И времени у этих людей оказалось, к счастью, достаточно для того, чтобы очутиться в машине и плотно захлопнуть дверцы.

Люк трясся и всхлипывал, за руль переместился Сэмпсон. Он осторожно повел машину, постепенно набирая скорость.

Слониха продолжала топтать ни в чем не повинную куртку, время от времени издавая трубные звуки, которые еще долго были слышны над саванной.

На обратном пути в машине царило молчание. Люк никак не мог прийти в себя от пережитого, остальные тоже были не в своей тарелке, хотя понимали: им сегодня здорово повезло, ведь они могли замолчать навсегда.

Мартина также была напугана, но думала о другом. Она вспоминала глаза слонихи. Когда и как успела она их увидеть — непонятно, однако она видела их. И хотя за время пребывания в Савубоне — мы уже упоминали об этом — по-настоящему с этими животными она не сталкивалась, но все же бывали случаи, когда оказывалась совсем недалеко от взрослых слонов, которые вели себя вполне спокойно, а также один-два раза помогала кормить слоненка. Ей рассказали потом, что это был сирота по имени Шака. И что ей особенно запомнилось во время этих коротких встреч — слоновьи глаза. Умные, добрые карие глаза.

Так отчего же все-таки они были совсем другими у напавшей на них слонихи? Отчего пылали такой злобой, таким ожесточением? И отчего единственной мыслью в этой большой умной голове было — убить, растоптать, уничтожить? Что она и показала, расправляясь с оранжевой курткой.

Чем ближе подъезжали к дому, тем больше приходил в себя шофер Люк; Сэмпсон уже передал ему рулевую баранку, и тот сделался прежним малоприятным грубияном: бросал на спутников недоброжелательные взгляды — правда, не сопровождая их такими же словами, и, судя по тому, как он держался, в его недавних злоключениях были виноваты решительно все, кроме него.

После того как они распрощались с Люком, вежливо поблагодарив за помощь и услышав в ответ невнятное бурчание, Тендаи предложил выпить чаю с чем-нибудь существенным, и никто не возражал. Чай был красный африканский (под названием Руибос), а запивались им молочные гренки — и это скромное пиршество укрепило их силы и придало бодрости.

— …Не понимаю… — говорил во время чаепития Тендаи. — Я вижу эту слониху чуть не каждый день после того, как ее привезли сюда из Намибии года три назад, и всегда она отличалась смирным нравом. Даже более смирным, чем другие слоны. Вообще-то они животные стадные — почему она все время одна, тоже чудно. Для них семья, компания — или как это назвать — очень важное дело. А нашу слониху я до сегодняшнего дня звал Добрячкой. Вот вам и добрячка — чуть не убила человека. Хорошо еще, на куртке всю злость выместила…

Мартина знала: всего в Савубоне тринадцать слонов. Одни из них прибыли из такого же заповедника в Замбии [5], где их одно время оказалось слишком много, других покупали в разных местах поодиночке — некоторые были больны, хромали. Их старались вылечить. Но Мартина мало общалась с ними, и они почти не замечали ее. Только малыш Шака, наверное, запомнил — ведь память у слонов удивительная, — как она поила его молоком из ведра. А Добрячку она сегодня увидела так близко чуть не впервые, и та показала себя далеко не лучшим образом, хотя то, что слышала о ней раньше, не могло не вызывать у Мартины глубокой благодарности: ведь эту слониху из пустыни в Намибии можно с полным правом назвать приемной матерью белого жирафа Джемми — да-да, того самого Джемми, любимца Мартины.

История была такова. Родителей Джемми убили браконьеры, когда с его рождения на свет не прошло и недели. Они убили бы и детеныша, но каким-то чудом тот сумел спрятаться, и негодяи в суматохе не заметили его. Другим чудом было то, что рядом с малюткой-жирафом оказалась слониха, которая сама недавно произвела на свет малыша, и она прониклась сочувствием к малышу другой «национальности». А молоко для его пропитания у нее было. Кроме всего прочего, именно она, злобная слониха Добрячка, привела жирафленка к тому зданию, где лечили зверей и где ему сразу оказали необходимую помощь.