Жук на ниточке - Эдуард Шим Страница 9

Зачем большая голова?

Волчонок вылез из тёмного логова, уселся посреди полянки, лапы растопырил. Жмурится.

Увидали его птицы с деревьев.

– Ой, – кричат, – какой головастый!

– Ой, смешной да нескладный!

– Зачем тебе голова большущая? Носить тяжело!

– Братцы, не мешайте головастику! Он думает!

– О чём задумался, Волчище?

Почесался Волчонок задней лапой.

– Ещё чего, – говорит. – Охота было думать…

– Братцы, – кричат птицы, – он свою голову про запас носит! Хочет всех умнее вырасти!

– Волчище, ты скоро поумнеешь?

– Когда за ум возьмёшься?

– Будет у нас в лесу мудрый Волк! Правда, лобастик!

Почесался Волчонок другой лапой.

– Подите вы, – говорит, – с вашей мудростью…

– Братцы, – кричат птицы, – а может, для красоты такая голова? Для особенной волчьей красы?

– А может, для крепости? Чем больше да толще, тем крепче?

– А может, в большой голове большой голос помещается?

– Голос-то, чай, в горле! А голова для чего?

Спорят птицы, трещат, пересмеиваются.

А Волчонок поглядел на них да как зевнё-ёт!

Вполголовы пасть открылась. А в пасти – зубки беленькие, зубки, зубки… Хоть малы, да уже видно, какими вырастут.

– Понятно? – Волчонок говорит.

И пасть со стуком закрыл.

Рысь, лесная кошка, серая в жёлтых пятнах, на ушах кисточки длинные, сидела на поваленном дереве, на солнышке грелась.

Вешнее солнышко заметно приятным теплом обдаёт. Разнежилась Рысь, медовые глаза прищурила, мурлычет себе под нос.

Прилетел к дереву бородатый Глухарь, сел на ветку, вниз глядит настороженно.

– Глухарь, а Глухарь, – тоненьким голоском Рысь говорит, – я на солнышке разнежилась, ласки хочу. Спускайся вниз, меня по шёрстке погладишь!

– Нашла дур-рака! – отвечает Глухарь. – Спущусь вниз, а от меня только пёрышки останутся. Сколько ты нашего брата глухаря погубила, глаза твои бесстыжие!

– Фу! – говорит Рысь. – Как у тебя клюв поворачивается такие слова говорить! Невежа.

На другой бок повернулась, от солнышка глаза медовые щурит, мурлычет себе под нос.

Скачет по ельнику тощенький Заяц, оглядывается испуганно. Увидел Рысь – уши прижал, вот-вот стрекача задаст!

– Погоди, Заяц, – Рысь говорит, – подойди поближе… Я на солнышке разнежилась, ласки хочу. Погладь меня по шёрстке!

– Как бы не так! – отвечает Заяц. – Подойдёшь к тебе – и ноги не унесёшь! Сколько ты нашего брата зайца извела, глаза твои бессовестные!

– Фу, – говорит Рысь. – Бестолковый зверь какой, одни грубости на уме!

Отвернулась от Зайца, опять медовые глаза прищурила, мурлычет себе под нос.

Скачет через полянку Косуля, лесная козочка, от страха приседает, коротеньким хвостиком трепещет.

– Косуля, Косуля, – Рысь говорит, – я на солнышке разнежилась, ласки хочу! Погладь меня по шёрстке!

– Нет уж, – отвечает Косуля, – я в твои когти попасть не желаю! Сколько ты нашей сестры косули истребила, глаза твои безжалостные!

– Фу-у, – говорит Рысь, – до чего звери набаловались! Так и грубят, так и грубят!

Отвернулась от Косули, обиделась.

А тут и солнышко за лес закатилось. Сумерки надвигаются, холодом потянуло.

Поднялась Рысь на долгие лапы, спину выгнула, мяукнула.

– Ну вот, – говорит, – живёшь, живёшь, а ласки так и не дождёшься… Эх, звери!

Когти об дерево поточила, кисточки на ушах навострила, в глазах зелёные огоньки зажгла.

– Делать нечего, – говорит. – Пойду кого-нибудь скушаю.

Сижу на корточках перед муравейником. Смотрю, как суетятся муравьи, похожие на капельку смолы, перевязанную посерёдке ниточкой.

– Что поделываете, муравьи?

– Дом ставим.

– Как вы его ставите?

– К лесу задом, к солнышку передом.

И вправду: повёрнут муравейник своей широкой стороной к солнцу. Чтоб теплей было в доме. Вот хитрые!

– Муравьи, что вы тащите?

– Хвоинки тащим. Палочки. Чешуйки от шишек.

– Зачем они?

– Крышу покрыть. Чтоб дождик не промочил.

И вправду: все чешуйки да палочки аккуратно на крыше уложены. Со смыслом. Не протечёт вода в дом. Вот мастера!

– Убери ногу! – сказал муравей.

– Чего?!

– Убери ногу, говорю, с моей тропинки! Не видишь, мне тяжело?

Гляжу – тащит муравей гусеницу. Впятеро себя больше.

– Зачем тебе гусеница?

– Да убери ты ногу! Нам обедать пора!

– Ты чего тут?

– А ты сам чего?!

– Я, Бобёр, на этой речке живу.

– А я, Выдра, сама тут жить надумала. Ступай прочь! Да поторапливайся: у меня лапы крепкие, у меня зубы вострые, нелегко со мной спорить-артачиться.

– Я бы ушёл, да как быть с родичами? Вон хатка – видишь? Там ещё шестеро бобров живут. Давай-ка я их кликну, да вместе и побеседуем.

– Что ты, что ты, хозяин! Пошутила я. У меня лапки слабенькие, зубки тупенькие, где уж мне с семерыми бобрами беседовать… До свиданьичка!