Добывайки на новом месте - Мэри Нортон Страница 9

– Эта миссис Уитлейс там ходит со шваброй и метёлкой для пыли, но не слишком часто – боится привидений.

– Все человеки боятся, – заметила Хомили. – Не знаю только почему.

– Она называет их феями, – усмехнулся Под.

– Феи! Какая глупость! Как будто феи существуют!

Арриэтта откашлялась, чтобы не дрожал голос, и тихо сказала:

– Я бы тоже боялась.

– Кого?

– Привидений…

Голос у неё всё-таки дрогнул, и Хомили сердито воскликнула:

– Ах, Арриэтта, очень мило, что ты умеешь читать и всё такое! Только, похоже, ты начиталась глупостей, которые пишут человеки. Привидения не причинят тебе вреда. И потом, они держат человеков на расстоянии. Моя матушка жила в доме, где обитало привидение безголовой невесты, и, будучи детьми, они весело с ним играли: пробегали сквозь него и оказывались на другой стороне. Она говорила, что было немного щекотно и капельку холодно. Только человеки по какой-то причине не могут их выносить. Им и в голову не приходит, что привидениям нет до них никакого дела – они заняты лишь собой.

– Что уж говорить о нас, добывайках, – добавил Под.

Хомили молчала, явно пребывая мыслями где-то далеко – возможно, в кладовой, – и мечтала о холодной копчёной ветчине, об остатках яблочного пирога, сыре чеддер, сельдерее в стеклянных банках, первой черешне…

Как будто читая её мысли, Под сказал:

– Этот Уитлейс держит огород, как говорит Спиллер, там всё растет…

– А где сейчас он сам? – спросила Хомили, вернувшись наконец с небес на землю.

– Спустился вниз по ручью, чтобы перегнать барку…

– Куда?

– К колючей проволоке, разумеется. – Под устало вытянул ноги. – Доедайте пирог, и пора начинать погрузку.

– Что, уже сегодня? – охнула Хомили.

– Прямо сейчас, пока совсем не стало темно, а потом дождёмся, когда взойдёт луна, и тронемся в путь. Спиллер должен видеть, куда плывёт.

– Ты хочешь сказать, что мы прямо сегодня отправимся в тот дом?

Под положил натруженные руки на каминную полку, постоял задумавшись, потом медленно произнёс:

– Хомили, я не хочу пугать ни тебя, ни Арриэтту, но вы должны понять, что, пока находимся здесь, каждую минуту мы подвергаем себя огромной опасности. Вы же не хотите снова попасть в мансарду, правда? Или оказаться в стеклянной клетке, на потребу публике?

В комнате повисла тишина. Наконец раздался дрожащий голосок Арриэтты:

– Нет, лучше умереть…

Под выпрямился.

– Тогда давайте займёмся делом!

Не так-то просто оказалось протащить все пожитки через квадратные отверстия в изгороди из колючей проволоки, даже с помощью Спиллера, но хуже всего дело обстояло с остовами кроватей. Им пришлось голыми руками копать землю на берегу ручья и протаскивать их под изгородью. Квадраты в сетке были достаточно большими для многих вещей, но только не для кроватей.

– Как здесь не хватает нашей старой ложки для горчицы, – пожаловалась Хомили. – Она бы нам так сейчас пригодилась…

– Если хочешь знать моё мнение, – пропыхтел Под, подталкивая последний узел к барке Спиллера, – то мы обошлись бы без половины этого барахла.

– Барахло! – возмущённо воскликнула Хомили. – Все эти красивые стулья и столы, сделанные специально для нас… А наши собственные вещи мы рассортировали и взяли только самое необходимое…

– И что же ты оставила? – устало поинтересовался Под.

– Кухонную раковину, к примеру: она была прикреплена, кажется, – ещё всю нашу красивую одежду, выстиранную и выглаженную…

– И кому на нас в ней смотреть? – спросил Под.

– Никогда не знаешь наверняка, – пожала плечами Хомили. – Я всегда хорошо вела дом, ухаживала за тобой и Арриэттой как должно, а это было не так-то легко…

– Знаю, знаю, – прошептал Под с нежностью и похлопал жену по плечу. – Пожалуй, нам лучше подняться на борт…

Арриэтта последний раз оглянулась на игрушечный городок: шиферные крыши слабо поблёскивали в свете поднимающейся луны, соломенные крыши как будто исчезли. Окна дома мистера Потта были тёмными – наверное, уже лёг спать. К усталости и возбуждению примешивалась печаль. Интересно почему? – подумала Арриэтта и тут вспомнила о мисс Мэнсис: она будет скучать без них, безумно скучать! Арриэтта знала, что теряет в лице мисс Мэнсис подругу. Зачем только ей, добывайке по крови и воспитанию, всегда так хотелось общаться с человеками? И к чему это привело? Сплошные неприятности! Теперь Арриэтте пришлось это признать. Возможно, когда станет старше и мудрее, у неё пропадёт это стремление? А может, причина в другом? Может, добывайки и сами когда-то были человеками, но, по мере того как их жизнь становилась всё более тайной, просто уменьшались в росте? Или, может, они действительно вымирают?..

Ей вспомнились слова мальчика из Фэрбанкса, и, вздрогнув, она повернулась к сетке из колючей проволоки, а через минуту Спиллер уже помогал ей сесть в барку.

Хомили, раскладывая подушки и лоскутные одеяла там, где когда-то было отделение для ложек в старом ящике для столовых приборов, превращённом Спиллером в барку, приговаривала:

– Нам надо немного поспать.

– У нас будет для этого достаточно времени, – сказал Под. – Нам придётся затаиться до утра.

– Где? – изумлённо воскликнула Хомили.

– Там, где ручей сворачивает в сад дома священника. Он, кажется, вытекает из пруда: там есть родник. Мы не можем идти по лужайке при лунном свете: там, как говорят, полно сов – поэтому затаимся у берега в ольховнике. Там нас никто не увидит…

– Но как же мы пойдём через лужайку днём, со всем нашим багажом?

– Вещи останутся в барке до тех пор, пока мы не найдём жильё. Нужен какой-то безопасный уголок дома, где мы сможем, как ты говоришь, спокойно устроиться.

Спиллер пристраивал поверх груза потёртую кожаную гетру (кожаный чулок, какие в те времена носили лесники). После того как он закончит, ящик для столовых приборов будет выглядеть как плывущее старое бревно, и только с очень острым зрением удастся разглядеть в нём судно.

– Нам бы не понадобилась как минимум четверть от всего багажа, если бы у меня были инструменты, – посетовал Под.

– Да, – согласилась Хомили грустным шёпотом, – просто стыд – потерять твои инструменты…

– Ну, мы их не то чтобы потеряли – скорее оставили в коттедже лесника, прихватив лишь сваренное вкрутую яйцо, чтобы не умереть с голоду.