Встретиться вновь - Марк Леви

Нельзя обвинять гравитацию в том, что люди влюбляются.

Альберт Эйнштейн

Артур оплатил счёт у гостиничной стойки. У него ещё оставалось время, чтобы прогуляться по кварталу. Носильщик вручил ему квитанцию, он убрал её в карман пиджака. Потом пересёк двор и зашагал по улице Боз-Ар. Мостовые, вымытые мощными струями воды, подсыхали в первых лучах солнца. На рю Бонапарт уже открывались витрины магазинов. Артур задержался перед кондитерской, потом продолжил путь. Чуть подальше белела в свете нарождающегося дня колокольня церкви Сен-Жермен-де-Пре. Он дошёл до площади Фюрстенберг, ещё безлюдной. Вверх поехали металлические жалюзи. Артур помахал молоденькой цветочнице в белом халате, в котором она походила на очаровательную лаборантку. Буйные букеты, что она нередко составляла с участием Артура, украшали все три комнаты квартиры, в которой он жил ещё два дня назад. Цветочница ответила ему, не зная, что больше его не увидит. Вернув вчера, вечером пятницы, ключи консьержке, он поставил точку в своей заграничной жизни, длившейся несколько месяцев, и в весьма вызывающем архитектурном проекте, который осуществил: франко-американский Культурный центр.

Возможно, он ещё вернётся сюда вместе с женщиной, занимавшей его мысли. Он познакомил бы её с узенькими улочками этого квартала, который так любит, они гуляли бы вдвоём по набережным Сены, где он привык прохаживаться даже в дождливые дни, такие нередкие в столице.

Он присел на скамейку, чтобы написать письмо, не дававшее ему покоя. Когда оно было почти закончено, он сложил его, убрал в конверт и, не заклеивая, сунул в карман.

Такси вовремя доставит его в аэропорт, самолёт вылетит через три часа.

Вечером этого же дня, после долгого вынужденного отсутствия, он вернётся в свой город.

Небо над бухтой Сан-Франциско пламенело. В иллюминаторе был виден выступающий из облака мост «Золотые Ворота». Самолёт медленно снижался над шпилем «Тибурона», курсом на юг, прошёл над мостом «Сан-Матео» и снова повернул. Находясь внутри лайнера, можно было подумать, что цель полёта — соляные озера, переливавшиеся внизу тысячами бликов.

* * *

Кабриолет «сааб» протиснулся между двумя грузовиками, срезал по диагонали три ряда, не обращая внимания на мигание фар недовольных водителей. Машина съехала с шоссе 101 на ответвление, ведущее в международный аэропорт Сан-Франциско. Перед эстакадой Пол притормозил, чтобы свериться со световым табло. Под конец пути он всё-таки ошибся и, ворча себе под нос, больше ста метров проделал задним ходом, чтобы оказаться перед заездом на стоянку.

* * *

Бортовой компьютер в кабине пилотов показывал высоту 700 метров. Вид внизу непрерывно менялся. Предзакатное солнце озарило лес небоскрёбов, один современнее другого. Опустились подкрылки, увеличивая площадь несущих поверхностей и ещё больше замедляя скорость. Скоро раздался глухой шум — это были выпущены из люков шасси.

* * *

Табло внутри терминала сообщало, что рейс «Эр Франс» 007 уже совершил посадку. Запыхавшийся Пол сбежал по эскалатору и заторопился по проходу. Мрамор пола был скользким, его занесло на бегу, он ухватился за рукав командира корабля, шагавшего в противоположную сторону, пробормотал извинения и продолжил безумную гонку.

* * *

Аэробус А-340 авиакомпании «Эр Франс» медленно двигался по лётному полю. Казалось, его причудливый нос сейчас уткнётся в стеклянную стену терминала. Рёв турбин сменился протяжным свистом, к фюзеляжу пополз рукав раздвижного трапа.

* * *

За перегородкой, в зале прибытия международных рейсов, Пол пытался отдышаться, нагнувшись и упёршись ладонями в колени. Раздвижные двери поехали в стороны, и в зал хлынул поток прилетевших.

Продираясь в толпе, Пол издали махал рукой своему лучшему другу.

— Полегче, не так крепко, — сказал Артур Полу, стиснувшему его в объятиях.

За ними наблюдала растроганная киоскёрша.

— Перестань, неудобно! — проворчал Артур.

— Представь, я по тебе скучал. — Пол подталкивал друга к лифтам, ведущим на стоянку. Друг посматривал на него насмешливо.

— Что это на тебе за гавайская рубаха? Возомнил себя Магнумом?

Пол посмотрел на своё отражение в зеркале лифта, скривился и застегнул пуговицу на рубашке.

— Позавчера я побывал в твоей новой квартире. Надо было впустить туда перевозчиков. Сколько же коробок они затащили! Я кое-как навёл там порядок. Ты скупил весь Париж или тамошним магазинам ещё осталось чем торговать?

— Спасибо за заботу! Как квартира, ничего?

— Сам увидишь. Думаю, тебе понравится. И до агентства недалеко.

Когда Артур завершил работу над Культурным центром, Пол делал все, чтобы убедить его вернуться в Сан-Франциско. Ничто не могло заполнить пустоту, образовавшуюся в его жизни после отъезда человека, которого он любил, как брата.

— Город не слишком изменился, — сказал Артур.

— Мы возвели два небоскрёба между Четырнадцатой и Семнадцатой улицами, одну гостиницу, много офисов. И ты после этого утверждаешь, что город не изменился?

— Как поживает архитектурное агентство?

— Если не говорить о наших проблемах с твоими парижскими клиентами, то все более-менее. Морин возвращается из отпуска через две недели, она оставила тебе письмецо, ждёт не дождётся встречи с тобой.

Пока шла парижская стройка, Артур и его ассистентка беседовали по несколько раз в день, она брала на себя все его текущие дела.

Пол едва не пропустил спуск с автострады и рванулся через несколько рядов к повороту на 3-ю стрит. Его опасный манёвр был встречен целым концертом клаксонов.

— Весьма сожалею, — пробормотал он, косясь в зеркало заднего вида.

— Не переживай. Если бы ты побывал на площади Этуаль, то уже ничего не боялся бы.

— Это что?

— Величайшая автомобильная пробка на свете. Бесплатное развлечение!

Пол воспользовался остановкой на пересечении с авеню Ван-Несс, чтобы поднять нажатием кнопки крышу. Раскладывание кожуха сопровождалось душераздирающим скрипом.

— Не могу с ней расстаться, — признался Пол. — Конечно, у машинки ревматизм, но вообще-то она ещё о-го-го!

Артур опустил стекло и вдохнул морской воздух.

— Как там Париж? — радостно осведомился Пол

— Сплошные парижане!

— А парижанки как?

— Сама элегантность.

— Ты и парижанки? Приключения? Артур помедлил, прежде чем ответить.

— В монахи я не постригался, если ты об этом.