Курт парит мозги - Эрленд Лу

* *

Эта история о Курте появилась на свет в виде пьесы, и работал я над ней вместе с Анне Марит Сэтер и Тиллес Бергер из «Якобы театра», который и поставил ее на сцене Трёнделагского театра в Трондхейме весной 2003 года. Я хочу поблагодарить всех, чьими стараниями пьеса стала так хороша, как она стала. Потом я написал эту книгу, и то, что ты читаешь ее, означает одно из двух: или ты нарушил норвежский закон о ксерокопировании и тогда тебе надо бегом бежать в ближайшее отделение милиции и оформлять явку с повинной, или ты держишь в руках отпечатанную в типографии книгу, и тогда все в ажуре. Читай на здоровье.

Э.Л.

Это Курт. Много лет, чуть не с пеленок, он водил автопогрузчик (по-норвежски говоря, — трак) в порту на причале Гуннара. Каждое утро Курт просыпался с радостной мыслью, что ему предстоит весь день работать на траке, а засыпая вечером, радовался тому, что и завтра опять будет водить трак по причалу.

Работы всегда было невпроворот. Корабли косяком шли к причалу. И все были по самый капитанский мостик забиты ящиками, которые надо было сгрузить на пристань и перевезти на склад.

Но теперь жизнь изменилась. На причале Гуннара царит уныние. И Курту, и остальным парням, и даже самому смешливому Гуннару не до веселья. Дело в том, что корабли перестали швартоваться у их причала. Они спокойненько, как так и надо, проплывают мимо. И встают под разгрузку у соседей.

Потому что недавно рядом с ними соорудили новехонький, как с картинки, причал. Раньше за причалом Гуннара не было ничего, кроме дикого пляжа, заваленного большими черными камнями.

Но однажды в будку к Гуннару заявился некий тип и сказал, что покупает его причал.

Ты имеешь в виду причал целиком? спросил Гуннар своим, как известно, писклявым голосом..

Конечно целиком ответил тип.

Целиком и полностью, включая траки, и краны, и мою будку, и склад с ящиками? уточнил Гуннар.

Все как есть, ответил тип.

А люди, которые здесь работают, с ними как? спросил Гуннар.

Им надо поискать себе другую работу, сказал тип. Мне нужен только причал. У меня своя команда отличных заграничных водителей, они только и ждут, чтобы приняться за дело.

Забудь об этой затее, сказал Гуннар. Этот причал мой. Я здесь всю жизнь проработал и собираюсь работать дальше.

Это ты мне говоришь? вдруг спросил тип неприятным голосом.

Тебе, конечно, ответил Гуннар.

Понял. Значит, ты не хочешь продавать? сказал тип, который с каждой секундой нравился Гуннару все меньше. До Гуннара стало доходить, что перед ним не очень хороший человек. По всему судя, отвратный и докучный тип.

Причал не продается, сказал Гуннар. Тебе во всяком случае.

Что ты сказал? спросил тип.

Что слышал, ответил Гуннар.

Супермена из себя строишь? спросил тип.

Да нет, ответил Гуннар.

Ты думаешь, ты чертовски крут, да? сказал тип.

Уж покруче тебя-то буду, ответил Гуннар.

Это ты мне говоришь? снова спросил отвратный тип.

Не понял? удивился Гуннар.

Ты до того крут, что мне, значит, что-то говоришь? прорычал тип.

Конечно говорю. Ты задал вопрос, я тебе и отвечаю.

Полегче на поворотах, пророкотал тип.

Сам полегче, ответил Гуннар.

Это ты мне говоришь? в третий раз спросил тип.

Проваливай, осерчал Гуннар.

Так я не понял: ты продаешь причал или нет? спросил тип.

По-моему, я сказал ясно: причал не продается. Но если б даже он и продавался, то не тебе, потому что ты мне не нравишься.

А уж как ты мне не нравишься, сказал типчик. Будь причал моим, я б его тебе фиг продал.

Вот и договорились, ответил Гуннар.

И отвратный тип убрался восвояси.

А пару дней спустя он купил заброшенный пляж. И построил там супер-пупер современный причал. Тонны стекла и бетона, модные краны, сияющие на солнце, сверхскоростные погрузчики последних моделей. И теперь все корабли швартуются у того типа.

А у Гуннара на причале кораблей не видели уже несколько недель. Так что Курт с парнями давно мучаются бездельем. Целыми днями они жуют принесенные из дому бутерброды, пьют кофе и болтают о том, что видели по телику, например о медведях на Аляске, надувной кровати или как кто-то пересек Африку на мотоцикле… Еще они любят поговорить о печеночном паштете. Особенно этим отличается один парень, Коре. Он проработал в порту дольше всех и разговаривает почти исключительно о паштете, а у Курта от этого уже чесотка. Поэтому Курт тихонько подводит свой желтый трак сзади к деревянному поддону, на котором сидит Коре, подсовывает под него вилы погрузчика и раз — поднимает Коре высоко-высоко.

Немедленно опусти меня! верещит Коре. Я не доел бутерброд с паштетом! А он очень вкусный, истинно норвежский, сделанный норвежцами в Норвегии! Я должен его доесть! Ты целый день паштет жрал, смеется Курт. Теперь посиди немного наверху, поработай впередсмотрящим. В любую минуту к нам мо жет подойти корабль. Мы должны быть наготове.

Не идет к нам никакого корабля, кричит Коре. Я уж забыл, когда они к нам подходили.

Давай опускай меня, а я за это дам тебе откусить бутерброда с вкусным паштетом. Я тебе сказал, что он норвежский?

А чего ты все время талдычишь, что то норвежское и это норвежское, говорит Курт. Что за глупость, а?

Все норвежское почти непременно оказывается лучше всего ненорвежского, говорит Коре. Например: норвежский печеночный паштет неизменно чуть лучше датского и шведского, и чем дальше от Норвегии, тем паштет хуже. В результате в Китае паштет имеет вкус какашки, слышал я.

Да ты что! удивляется Курт. Неужели действительно?

Точно, точно. Так оно и есть, отвечает Коре, А теперь спускай меня быстренько, не то par сержусь по-настоящему.

Пока Курт опускает Коре на пристань, с моря доносится гудок корабля.

Ну, что я говорил?! торжествует Курт. Он держит курс строго на нас! Подъем, любители паштета. Пора приниматься за работу.

Он пройдет мимо, говорит Коре.

Ничего подобного, отвечает Курт. Я нутром чувствую, что он идет к нам.