Анна Каренина, самка - Александр Никонов

Всякое совпадение кого-либо с кем угодно требую считать флуктуацией!

От автора

«…Иногда перечтенье классики

вдруг включает воображение,

и стремглав, как секунды в часики,

сами сыплются в предложения

изумительные сказуемые,

обалденные подлежащие —

чтобы высказать несказуемое,

но высказыванию подлежащее…»

Борис Влахко

Анна Каренина была крупная, здоровая самка. Все здоровые самки похожи друг на друга. А все нездоровые больны по-разному.

Ее молочные железы имели вид упругих плотных выступов, прикрытых искусственной шкурой из тканого материала. Надо признаться, талия у нашей особи была не такая тонкая, как у других самок ее возраста, но прочный корсет ловко утягивал жировые складки брюшины, зрительно делая окружность живота менее габаритной. Этот визуальный эффект еще больше подчеркивался обширными бедрами, которые смутно угадывались под складками длинного облачения, скрывающего нижние конечности самки.

Огромные выступы молочных желез непроизвольно привлекали к Карениной взгляды самцов, идущих ей навстречу по Невскому. Их глубинные, древние слои мозга подсознательно воспринимали обилие жировой ткани в молочных железах и на бедрах, как признак высокого качества самки и ее готовности к скрещиванию, легким родам и выкармливанию здорового потомства. Практически все половозрелые самцы города Петербурга были готовы скрещиваться практически с любыми опрятно выглядящими самками репродуктивного возраста. Однако их половые инстинкты до поры до времени сдерживались нервными импульсами коры головного мозга, и этот эволюционный стопорящий механизм назывался цивилизованностью.

Анна Каренина чувствовала себя дико несчастной бабою. Хотя она находилась на высших ступенях стадной иерархии, и ей не приходилось занимать все свое время добыванием пищевой протоплазмы. Напротив, у нее оставался досуг, который молодая самка могла проводить в поисках игр и развлечений. Как многие самки ее вида, Анна любила яркие и блестящие предметы, а в питании предпочитала фрукты и двудольные растения, поскольку химические вещества, в них содержащиеся, приятно раздражали вкусовые сосочки, расположенные на верхней поверхности пищевого анализатора.

Двудольные растения Анна употребляла в пищу вместе с мышечной тканью теплокровных млекопитающих, которая предварительно подвергалась глубокой термической обработке. Анна и сама была теплокровным млекопитающим, но поедание себе подобных ее ничуть не смущало, она просто не задумывалась над этим вопросом. Другое угнетало ее! В результате реакции между пищей, растертой ее желтеющими коренными зубами, и соляной кислотой, содержащейся в желудке, начинался бурный процесс газообразования. Газы, в составе коих были сероводород, индол, метил-меркаптан и другие соединения серы, распирали корсет изнутри и периодически с негромким шумом вырывались из Анны через выхлопное отверстие. Так было и сейчас.

Конечно, звуковые колебания, вызываемые сфинктеральным резонансом, отчасти гасились складками юбок, но Анна знала, что клетки эпителия, выстилающие органы обоняния окружающих, все равно могли отреагировать на присутствие в атмосфере нетипичных примесей и дать сигнал в мозг: «Кто-то съел слишком много гороху.» И это Анну беспокоило. Не единожды она давала себе зарок больше не нажираться так, но каждый раз не могла сдержаться, поскольку мозг требовал от вкусовых сосочков привычных ощущений, а клетки эпителия предательски посылали в мозг сигнал «есть пища», отчего у Анны совершенно непроизвольно начиналось рефлекторное слюноотделение. Как и все живое, Анна любила покушать.

А вот своего самца Анна не любила. Нет, если рассудить здраво, самец Анне достался неплохой, примерно с того же стадно-иерархического уровня, который занимала и сама Анна. Но душа ее, тонкая, нежная, любящая горох, была все же душой животного и зависела, стало быть, не только от функционирования коры головного мозга, но и от более примитивных слоев психики, отвечающих за любовь и размножение. А эти глубинные инстинкты, с которыми своим поверхностным умом Анна справиться не могла, властно толкали ее на поиск другого самца – брутального, примативного, желательно стоящего в стадной иерархии на более высокой ступеньке. Любовь зла, а нелюбовь еще злее…

Нельзя опять-таки сказать, что скрещиваться со своим самцом Анне не нравилось. Нравилось! Анна была рожалой самкой с приплодом, и вот как раз после родов процесс копуляции стал доставлять ей немалое животное удовольствие. Но ее самец был довольно преклонных лет, и с годами его все реже и реже тянуло скрещиваться. Это снижало качество жизни Анны. Ее уже не радовали блестящие предметы, которые покупал ей брачный самец и которые она надевала на шею или вставляла в особые искусственные дырки в мочках. Этих дырок у нее от рождения не было: как повзрослевшей самке ей изуродовали мочки в период вступления в пубертатный возраст. Это ритуальное калечение было, по всей видимости, отголоском древнего обряда инициации.

Передние конечности Анны имели особые чувствительные манипуляторы, которые, однако, были далеки по цепкости и подвижности от щупальцев, например, спрута, поскольку их гибкость ограничивалась трубчатыми костями, находящимися внутри. К счастью, кости имели шарнирные сочленения, что позволяло Анне сгибать каждый манипулятор, правда, в одной плоскости. Но зато этих манипуляторов было по пять на каждой конечности, что в сочетании с шарнирным сочленением в районе кисти, локтя и плеча делало ее конечность чрезвычайно ловким приспособлением для захвата разных предметов и перемещения их с места на место. Фаланги манипуляторов Анна украшала тороидами из довольно плотного металла. На некоторых из них были закреплены блестящие минералы.

Рассеянно глядя вокруг, Анна шла по улице мимо жилищ, напоминающих огромные термитники. Внутри них во множестве копошились люди, которых Анна не видела. Ее органы зрения представляли собой два прозрачных шара, которые фокусировали отраженные электромагнитные волны на особой фоточувствительной ткани внутри черепа. Мозг проводил анализ поступающих сигналов и рисовал перед Анной картинку мира. Картинка была на диво хороша. Клубов пара высоко в небе сегодня не было, ничто не заслоняло светила, и электромагнитное излучение беспрепятственно заливало местность. Поскольку организм Анны был приспособлен к функционированию именно в этом диапазоне излучения, данная длина волны казалась ей приятной, и настроение самки постепенно улучшалось, несмотря на периодически отходящие из организма газы. Анна давно заметила, что, если на небе нет водяных паров, прогулка на свежем воздухе доставляет ей физическое удовольствие.

Излучение здешней звезды, относящейся к классу желтых карликов, было слишком длинным и слабым и не могло беспрепятственно проникать через стены, поэтому в них приходилось делать специальные световые проемы, через которые излучение проникало внутрь, делая возможным ориентировку в жилище. А по вечерам и ночами, когда планета поворачивалась к звезде той стороной, где не было Анны и ее соплеменников, им приходилось искусственно облучать комнаты с помощью химических источников света с воспринимаемой длиной волны. По счастью, атмосфера планеты имела достаточно кислорода и вызвать экзотермическую реакцию бурного окисления жиров не составляло большого труда.